Онлайн книга «Квадратное колесо фортуны»
— И что общего у тебя с участковым? — изумился Сергей. — Ты что, украла велосипед из-под лестницы? И почему ты с ним обнималась? И откуда ты вернулась: на тебе было вечернее платье? Что, слишком много вопросов? Это потому, что я знаю больше, чем тебе хочется! — Вечернее платье? — Теперь пришла Юлькина очередь округлять глаза. — Последний раз я надевала его, когда мы ходили в театр с твоими итальянцами. — Это было другое платье, со здоровенным разрезом спереди! — Сережа! Да будет тебе известно, что у меня только одно вечернее платье! Он смутился. Возразить было нечего, потому что Сергей не знал, сколько на самом деле платьев у его жены. Если бы он удосужился поворошить вешалки, то был бы крайне удивлен малочисленностью ее гардероба. — Но разрез… — Это был халат! Я выходила в халате! — Зимой? — Столь возмутительное вранье не влезало ни в какие рамки. — Я выскочил а на минутку… — Тут Юлька осеклась, поскольку вспомнила, что выходила звонить Сергею, дабы нарушить возможный интим, организуемый им в другой части города. Как объяснить, почему среди ночи вышла на улицу в столь неподходящем одеянии, она не знала, поэтому брякнула первое, что пришло в голову: — Я в магазин за хлебом бегала. — За хлебом? Ночью? — Сергей скривился и смотрел на нее уже как на червячка с крыльями, по недоразумению попавшего в его борщ. — Мне есть захотелось. Обязательно хлеба, черного, — вдохновенно сочиняла Юлька. — Булочная ночью закрыта… — Я это и без тебя знаю, я в «24 часа» бегала. Учитывая некоторые странности и редкостную детскую непосредственность жены, это вполне могло оказаться правдой. — Подожди, — сурово сказал он и выскользнул в коридор. Пролистав справочник, он нашел нужный телефон и позвонил в местное отделение милиции. — Пыр-быр-мыр, пру, тпрррррр, — донеслось с другого конца провода. — Это милиция? — на всякий случай уточнил он, не разобрав ни единого слова. Из трубки слышалось бормотание, мужские голоса и веяло канцелярской рутиной. — Я ж говорю, мужчина! Глухой, что ли, или хулиганишь? Я вот тебе сейчас наряд вышлю! — Простите, — смутился Сергей. — Связь плохая… — Связь плохая, когда не с той бабой свяжешься, — хохотнул голос. Сергей на всякий случай уточнил номер, скосив глаза в справочник. Это действительно была милиция. — Скажите, пожалуйста, у вас есть участковый Дудочкин? На том конце провода заливисто заржали. Причем веселье было бурным и неукротимым, весельчак даже икать начал от хохота. Сергей с изумлением пытался понять, что в его словах могло вызвать столь дикую реакцию. Наконец собеседник, всхлипывая от смеха спросил: — А Балалайкин тебя не устроит? Ой, не могу, Дудочкин! Надо ж такое придумать. Инцидент был исчерпан. Судя по веселью, никаких Дудочкиных, Гармошкиных и прочих в отделении не имелось. — Ну не знаю я! — в сердцах выкрикнула Юлька, когда Сергей немым укором материализовался в дверном проеме. — Это все подстроено! — Что подстроено? Гармошкин твой? — Сергей скрипнул зубами. — Он не Гармошкин, он Балалайкин! — Ты же говорила Дудочкин! — Может, и Дудочкин. Какая разница? — Ну, не скажи! Разница колоссальная: в дудочку дудят, гармошку растягивают, а на балалайке… И тут Юльку понесло. Он на нее орет! Да какое он имеет право, покрывая свои грешки, втаптывать ее в грязь этими мерзкими намеками: — А как поживает твоя девочка! Как прошла сегодняшняя встреча? Как обычно? — Это глупая тактика, Юля! Глупая и примитивная. — Нет, а мне интересно: где и когда ты ее нашел? — Хватит! — Сергей вышел из комнаты и едва не сбил с ног топтавшуюся в коридоре маму. — Ха-ха-ха! — вопила ему вслед Юлька. — Выкрутился! Ну и катись к своей красотке! — Сережа, — встряла Тамара Антоновна. — Как ты разговариваешь с женой! — С ума сойти! — пробормотал он. — В результате я же еще и виноват! Ночью Юлька раз пять вставала в туалет. То ли она застудилась, то ли это давала знать о себе беременность, но заснуть было совершенно невозможно. В четыре часа утра она опять поплелась греть унитаз. В груди что-то тягостно ныло, хотелось поплакать, но слез не было. Прошлепав по коридору, она резко развернулась и подошла к вешалке. Трясясь от ужаса и стыда, Юлька схватила бумажник и трубку Сергея. До комнаты она добежала, почти не касаясь пола. Уши горели, пальцы ходили ходуном, как щупальца пьяного осьминога, и не попадали по крохотным кнопочкам. — Вот уроды! — злилась она. — Тоже мне, ювелиры! В эти клавиши только иголкой тыкать! В перечне SMS-сообщений болтался очередной компромат. У Юльки заныли зубы и зачесались локти. Это было что-то новенькое в списке недомоганий. До сих пор на локти она не жаловалась. С ожесточением елозя руками по жесткому ковру, она несколько раз прочитала отвратительное слащавое письмо: «Я помню тепло твоего тела, вкус твоих губ и любовь, которой ты омыл мою душу. Жду и люблю каждую твою клеточку. Твоя девочка!» «Омыл он ее! — Юлька изо всех сил стиснула зубы. — В баню ходи мыться, а не к чужим мужьям, зараза! » Пустая комната никак не отреагировала на это справедливое замечание, а оскорбленный шепот растворился в сумрачных углах спальни. В бумажнике ее поджидала еще одна неприятность. В одном из отделений нашлась крохотная цветная фотокарточка девицы лет четырнадцати-шестнадцати. Юлька разглядывала вызывающе накрашенную нимфетку. «Какой кошмар, — сказала она Хемингуэю, серьезно наблюдавшему со стены за происходящим безобразием. — Интересно, что обиднее: проиграть достойной противнице или такой вот жертве неполного среднего образования? Неужели у них серьезно? Может, она поразила его своим умом и сообразительностью? Да уж, не каждая догадается посылать домой жене цветы, чтобы поссорить ее с мужем». Хемингуэй молчал. Вадим чувствовал, что с другом что-то происходит. Время и без того выдалось напряженное, а Сергей совершенно забросил все дела. Когда у генерального директора во второй раз пропал срочный договор, отданный ему на подпись, Никонов понял, что в жизни партнера произошло нечто из ряда вон выходящее. Сергей вяло потасовал бумаги на столе и поднял на него тусклые глаза: — Ты знаешь, и правда — нет. Может, Нина мне его не передавала. — Серега! Это я его принес и отдал тебе в руки. Что происходит? — Ничего, — безразлично ответил он и уставился в окно, тут же забыв про Никонова. — Ни фига себе заявочки, — разозлился Вадим и решил выяснить все через Юлю. Последняя встреча, когда он получил от нее по башке сумочкой, оставила в памяти Никонова неизгладимый след. Со страхом и некоторой гордостью Вадим подумал, что, возможно, все дело в нем. Проанализировав свое отношение к жене друга, Никонов вынес вердикт: к Юле он относится как к милому и непредсказуемому котенку, доверчивому, дерущему обои и писающему в ботинки. Ни о каких близких отношениях не могло быть и речи, к тому же его сердце было отдано другой женщине. |