Книга Герой, страница 21 – Клэр Кент

Зед никогда не упоминает об этом. Не ведет себя со мной как-то по-другому. Он только и делал, что дразнил меня, когда его брат только женился на моей матери. Казалось, он точно знал, что будет раздражать меня больше всего, и постоянно придирался ко мне за то, что я все время учусь, слишком серьезно отношусь к жизни, никогда не тусуюсь с друзьями, совсем не веселюсь. После Падения, когда мы все собрались в этой хижине, он был по уши занят заботой о Мари и помогал нам выжить, но все равно время от времени поддразнивал меня — достаточно, чтобы я поняла, что на самом деле он не изменился.

После того, как наши родственники начали умирать, поддразнивания в основном прекратились. Последние пару лет он в основном был командующим и практичным, и я привыкла к этому. Он не дразнит меня по поводу секса. Он даже не упоминает об этом. Насколько я могу судить, он вообще забыл, что это произошло.

Возможно, это к лучшему. Мы не семья, но наиболее близкое подобие семьи. А в семье не должно быть секса.

Я даже не могу понять, почему мне захотелось сделать это той ночью. Какое-то странное желание, вызванное отчаянием и потребностью в человеческом контакте. Может быть, это естественно. Биологически. Что бы это ни было, это не должно повториться.

Тот единственный раз пошатнул мою прежнюю эмоциональную стабильность, так что было бы глупо рисковать еще раз.

Однажды днем мы с Риной работаем в саду, пока Зед все еще на реке. День выдался не по сезону теплым, и солнце не закрывает ни одно облачко. Дымка, затянувшая небо после Падения, почти рассеялась. Это хорошо. Это значит, что планета выздоравливает. Но сейчас я вся в поту, а щеки Рины слишком розовые. У нас нет лосьона для загара, а у нее светлая кожа и рыжеватые волосы, как у ее матери.

В данный момент она наклоняется и считает все сорняки, которые вырывает.

— Тридцать шесть. Тридцать семь. Тридцать восемь. Тридцать девять.

Я пыталась научить ее основам — по крайней мере, тому, что знал бы детсадовец. Она довольно легко справляется с этим, и ей нравится практиковаться и демонстрировать свое мастерство.

Я говорю «Сорок!» одновременно с ней. Затем добавляю:

— Ты отлично справилась с этими сорняками. Но, по-моему, Дружку становится жарко, так почему бы тебе не налить ему воды и, может быть, вы двое немного посидите в тени, чтобы он не перестарался?

Пес, похоже, не рискует перестараться. Он растянулся на земле на боку, наблюдая за происходящим и стараясь как можно меньше шевелиться. Но Рина воспринимает мои слова всерьез и зовет Дружка в дом за водой.

Я улыбаюсь, наблюдая, как они вдвоем трусцой бегут внутрь, а Рина объясняет Дружку, что перегреваться вредно, поэтому после того, как они наберут воды, им нужно посидеть в тени.

По характеру я вовсе не материнская натура. Когда я была девочкой, я никогда не играла в домики и не проводила много времени с куклами, и я всегда мечтала о карьере, а не о том, чтобы стать мамой. Я не самый лучший человек, который мог бы оказать на Рину то женское влияние, в котором она, вероятно, нуждается, но я — это все, что у нее сейчас есть.

Может быть, Зед в конце концов найдет другую женщину. Ему всего тридцать один год, и он явно все еще испытывает сексуальное влечение. Вероятно, он был бы рад найти увлеченную партнершу по сексу и лучшую мать для своей дочери.