Книга Герой, страница 25 – Клэр Кент

По крайней мере, мужчины могли сделать моральный выбор и решили этого не делать.

Мы долго стоим в тишине рядом с хижиной. Ветер стал прохладнее, чем днем. Сильнее, чем я ожидала. Мне почти холодно здесь, с голыми руками.

Наконец Зед слегка качает головой.

— Мы можем пойти внутрь.

— Приятно подышать свежим воздухом.

Он бросает на меня прищуренный взгляд.

— Ты замерзла.

— Я не…

— Прекрати.

Я сердито смотрю на него, потому что то, как он прямо приказывает мне прекратить, всегда раздражало меня. Но в его взгляде нет особой теплоты. На самом деле я сейчас на него не сержусь. И даже не особенно раздражена.

Он убил того медведя, хотя и не хотел этого. Он сделал это, чтобы защитить Рину. И меня.

В данный момент я не могу на него сильно сердиться.

— Что это за выражение лица? — спрашивает Зед, открывая дверь хижины и придерживая ее, пока я не вхожу внутрь.

— Какое выражение?

— Выражение на твоем лице прямо сейчас.

— Наверное, это мое выражение «ты несносный».

— Нет, это не оно. То выражение я хорошо знаю. Это что-то другое.

Я не собираюсь говорить ему, что чувствую себя виноватой из-за того, что ему пришлось сделать. Он бы возненавидел это больше всего на свете. Поэтому вместо этого я говорю:

— Ты все выдумываешь.

— Нет, не выдумываю, — он запирает дверь, но не баррикадирует ее большим металлическим засовом, который мы используем. Еще рано, и кому-то из нас или обоим, возможно, понадобится выйти на улицу, чтобы сходить в туалет перед сном.

— Нет, выдумываешь.

— Почему ты споришь со мной прямо сейчас? Ты же знаешь, что мне виднее, — он тоже не сердится. Скорее нетерпелив. Но он напряженнее, чем я ожидала. Я вижу это по его плечам. По тому, как он держит свою шею.

По какой-то причине это задевает меня. Мое дыхание учащается.

— Ничего подобного я не знаю. Если я говорю тебе, что думаю о твоей несносности, значит, об этом я и думаю. У тебя нет выбора, кроме как поверить мне.

— К черту все это. Я не верю и половине из того, что ты мне говоришь.

Это застает меня врасплох и раздражает.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Именно то, что я сказал. Большую часть времени ты скрываешь свои истинные чувства. Ты говоришь мне, что с тобой все в порядке, когда это не так. Ты говоришь мне, что справляешься со своими проблемами, когда тебе нужна помощь. Ты говоришь мне уйти, когда ты на грани срыва.

Я так удивлена этим гневным заявлением, что у меня отвисает челюсть. Зед никогда раньше не говорил ничего подобного. Ничего настолько искреннего или связанного с эмоциями. Или глубокого. Теперь я знаю, что в нем есть нечто большее, чем он показывает миру, но я понятия не имела, что у него такие многослойные, сложные идеи.

Обо мне.

Еще и правдивые, как оказалось.

— Я сейчас не на грани срыва, — нет причин говорить это. Он даже не намекал на это. Но он подобрался слишком близко. Слишком глубоко проник в мое сердце. И моя реакция на это — всегда защищаться.

— Я никогда и не говорил, что ты на грани срыва. Я сказал, что ты не говоришь мне правду о своих чувствах, и ты не говоришь мне правду прямо сейчас. Ты что-то думала обо мне, когда мы вошли внутрь, и я хочу знать, что именно.

— Ну… облом. Ты не получаешь права знать абсолютно все.

Зед напирает на меня, прижимая к закрытой двери.

— Скажи мне, — бормочет он.

Его массивность пугает. Как и явное напряжение в его глазах, его поза, стиснутые челюсти.