Книга Угольки, страница 16 – Клэр Кент

Тут не очень просторно или роскошно, но уютно. Это дом.

Кэл идет позаботиться о курах (зимой нам пришлось зарезать последнюю свинью, когда мы не могли выходить за едой, а куры перестали нестись), пока я занимаюсь ужином.

Ужин состоит из яиц, как и почти всегда, но я открываю банку ветчины Spam, которую мы нашли вчера, и поджариваю ее в качестве добавки. Когда Кэл возвращается, мы едим. Мы оба не особо разговариваем, но это нормально. Мы все равно наслаждаемся едой.

Когда мы прибрались, я беру одну из наших новых книг и сворачиваюсь в кресле, чтобы почитать, а Кэл чистит наше оружие и затачивает ножи.

Когда темнеет, я откладываю книгу. Нет смысла тратить батарейки в фонарике или светильнике, чтобы почитать.

— Я пойду готовиться ко сну.

Кэл кивает и выходит на улицу.

Я бы спокойно переоделась за шторой, но он всегда выходит из хижины, когда я снимаю одежду. В первый год я очень ценила его учтивость, но теперь это кажется бесполезным жестом.

Конечно, я бы и не подумала возражать. Это лишь сделает его ворчливым. Иногда, когда у Кэла особенно плохое настроение, он несколько дней почти не разговаривает со мной. Я ненавижу, когда это случается, так что я почти никогда не испытываю его границы.

Я наливаю колодезную воду в ванну и быстро моюсь, после чего надеваю хлопковую пижаму. Она прикрывает меня почти так же хорошо, как обычная одежда, и я все равно больше не стесняюсь Кэла.

Вернувшись, он уже голый по пояс. Он явно мылся снаружи, потому что с его волос и бороды капает вода.

Я предостаточно раз видела его грудь. В одежде он всегда выглядит большим и крепко сложенным. Будто он в любом помещении занимает слишком много места. Но без рубашки он выглядит иначе. Его плечи широкие, мышцы груди и рук хорошо развиты, но его живот плоский и узкий. У него худая талия и мощные бедра. Шрамы на его руке всегда выделяются, но они не уродливые. Они помечают его как сильного. Стойкого. Как Кэла.

Его тело обладает свирепой грацией, и я неожиданно это подмечаю.

И не по хорошей причине.

— Что делаешь, ребенок? — он хмуро смотрит на меня, вываливая на кровать мешок мужской одежды, который я ранее оставила на его половине комнаты.

— Я ничего не делаю.

— Что-то не так? — его хмурая гримаса сменяется пытливой спешкой.

— Нет. Конечно, нет. Будешь носить эту новую одежду? — я киваю в сторону кучи на кровати.

Его плечи и челюсть расслабляются, когда он поднимает голубую рубашку на пуговицах.

— Не знаю, — он держит рубашку перед собой так, будто та может его ужалить. — Выглядит не слишком комфортно.

Я хихикаю.

— Я тебе где-нибудь найду галстук, и будешь готов отправиться в деловую командировку.

Он слегка закатывает глаза и бросает рубашку, подняв простую белую нижнюю футболку.

Он уже собирается натянуть ее через голову, но тут я замечаю его спину и вспоминаю лосьон, который мы этим утром нашли в магазинчике на заправке.

— Погоди, — говорю я, встаю и беру с полки одну бутылку из тех туалетных принадлежностей, которые я расставила ранее. — Давай я намажу тебе спину этим.

— Все и так в порядке, — рычит он.

— Нет, не в порядке. Все ужасно и становится только хуже. Должно быть, это тебя ужасно мучает.

Он ворчит, но не возражает, так что я считаю его ответ за утвердительный.

Несколько месяцев назад Кэл, должно быть, вступил в контакт с чем-то, что спровоцировало вспышку экземы по всей его спине, и лучше не становится. Я пыталась мазать другим лосьоном (да всем, что только подворачивалось под руку), но становилось только хуже. Он сказал, что с ним такое бывало в прошлом, и помогал только этот лосьон.