Книга Угольки, страница 80 – Клэр Кент

От этого все равно разрывается сердце. Ничуть не меньше, чем в момент, когда он только-только ушел. Но я больше не могу исключительно злиться на него, и я не могу вообразить его в некой удовлетворенной, мирной жизни. Он сегодня пытается заснуть, как и я. Где-то там, в темноте. И он думает обо мне. Скучает по мне. Умирает от желания снова оказаться рядом со мной.

Слезы, которые жгут мои глаза — это плач и о нем, и обо мне. Мои плечи трясутся, пока я подавляю рыдания. Если я заплачу в голос, кто-нибудь подойдет утешить меня, но я не хочу, чтобы кто-то знал, что я настолько слаба.

Я до сих пор влюблена в мужчину, который причинил мне боль, ушел от меня, предал мое доверие. Сегодня я люблю его не меньше, чем три месяца назад.

Мои попытки сдержать плач почти болезненны, но мне удается не издать ни звука. Однако через несколько минут я чувствую на своем плече ладонь. Она просто лежит там. Успокаивает.

Я поворачиваю голову и вижу Анну. Она расстелила свой спальный мешок рядом с моим и сейчас сидит рядом. Она ничего не говорит. Просто держит ладонь на моем плече, пока моя дрожь не унимается.

Только тогда я переворачиваюсь на бок. Хрипло бормочу в темноте:

— Как заставить себя перестать любить кого-то?

Ее лицо на мгновение искажается.

— Не знаю. Хотелось бы мне знать.

Я вытираю остатки слез. Мне больше не нужно говорить. Анна уже знает, почему я плачу. Затем я сажусь, потому что мне на самом деле немного лучше. Шмыгнув носом, я тихо спрашиваю:

— Мак уехал?

— Да. Он с остальными утром направились в бункер.

Несмотря на свои внутренние муки, я испытываю щекотание любопытства.

— Разве ты не хочешь, чтобы он был твоим мужчиной?

Ее губы снова кривятся, но я не уверена, то ли она расстроена, то ли испытывает смятение или дискомфорт.

— Любая захотела бы Мака. Он лучший парень из всех, что я знала.

— Да. Определенно. Не думаю, что я встречала кого-то лучше, — я делаю паузу. Затем решаю, что нет причин не спрашивать. — Так в чем проблема?

— У меня был мужчина. До Падения, — Анна отворачивается, сосредоточив взгляд на чем-то в темной дали. — Он лишь причинял мне боль.

— Черт. Мне жаль это слышать, — это не необычная история. Больше половины женщин, примкнувших к Марии, сильно пострадали из-за мужчин.

Она прочищает горло и слегка качает головой.

— Это звучит ужасно. И я чувствую себя такой виноватой, когда признаю это. Но сейчас… пережив апокалипсис, от которого погибло столько людей… я намного счастливее, чем была тогда.

— Я не думаю, что это ужасно. В этом есть смысл. Теперь ты хотя бы свободна.

— Да. И я хочу такой оставаться. Я боюсь снова привязывать себя к мужчине, даже к такому хорошему, как Мак.

— Что ж, это нормально. Люди хотят и нуждаются в разных вещах. Ты не обязана иметь мужчину, — я улыбаюсь, чувствуя с ней такое родство, которое долгое время могла чувствовать лишь к одному человеку за раз. В этом я ошибалась. Мое сердце больше, чем я думала. Я могу заботиться о многих людях, и они могут заботиться обо мне. — Наверное, в этом я тебя поддержу.

Она хмурится.

— Ты правда не хочешь мужчину?

— Думаю, мне уже слишком поздно. У меня был мужчина, и я до сих пор не могу заставить себя хотеть кого-то другого.

— Это может измениться, но если не изменится, то тоже ничего страшного. Мы можем позаботиться о себе. И друг о друге.