Книга Последний проблеск света, страница 50 – Клэр Кент

Он позволяет моим бедрам упасть на кровать и кончает на мой живот, рукой сжимая себя на протяжении разрядки.

Перед глазами все расплывается, но я вижу, как искажается его лицо, как рот открывается в хриплом стоне.

Я все еще легонько потираю клитор, ощущая отголоски наслаждения. Я тяжело дышу, наблюдая, как все напряжение уходит из его тела и лица, сменяясь мягким удовлетворением.

Трэвис падает на кровать рядом, повернувшись ко мне лицом.

Мне требуется немало времени, чтобы перевести дыхание. Когда возвращается дар речи, я хрипло произношу:

— Спасибо… тебе. Спасибо.

— Тебе было хорошо? — его голос такой же охрипший, как и мой, и я слышу, как он неровно и часто дышит.

— О да, — я поворачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. — Тебе тоже?

— Лучше всего… на свете, — его серо-голубые глаза смотрят серьезно. По лицу стекает пот.

Он искренен.

Я выдыхаю с облегчением.

Это не было ошибкой. Я сделала, что хотела, и не придется об этом жалеть. Может… даже посреди опасностей, потерь и страха… мы можем сделать что-то чисто для себя.

Только для Трэвиса и для меня.

Нам может быть хорошо. Хотя бы на какое-то время. В незнакомом доме. В укрытии забаррикадированной спальни.

Необходимая разрядка в этом жестоком мире.

И если у меня есть право голоса в данном вопросе, мы сделаем это снова.

Глава 6

Несколько минут мы лежим на кровати голые и приходим в себя. Я чувствую, как дыхание Трэвиса замедляется, а тело немного охлаждается.

Мое тоже.

В итоге я спрашиваю:

— Тебя до сих пор тянет закурить сигаретку?

Он удивленно, но весело хмыкает.

— Не так сильно, как я думал. Я пытался бросить, когда родилась Грейс. Сократил до одной-двух штук в день. На улице, где дым не…

Он умолкает, но я понимаю, что он имеет в виду.

Он бросал курить ради дочки.

А теперь его дочь мертва.

— А потом, после, не было времени подумать о курении, даже если под рукой были сигареты, — он сгибает одну руку, кладет на нее голову и смотрит на меня. — Но если бы мне когда-то и захотелось сигарету, то именно сейчас.

Я улыбаюсь от теплого блеска в его глазах.

Его глаза скользят ниже по моему телу, он поднимается на ноги и натягивает трусы.

— Дай схожу за полотенцем. Я тебя всю испачкал.

Он и правда меня испачкал. Его сперма разбрызгана по всему моему животу. Я не уверена, что с этим делать, так что просто жду, пока он приносит полотенце (мы развесили их ранее, но оно все еще немного сырое) и вытирает мой живот.

Его рука замедляется, но не отстраняется. Трэвис не смотрит мне в глаза.

— Могу я кое-что спросить?

— Конечно, — я понятия не имею, чего ожидать, но мое сердцебиение учащается.

— Это… вот только что… это был твой первый раз?

Я напрягаюсь и отталкиваю полотенце. Я проверяю между ног, но непохоже, чтобы у меня шла кровь. Я сажусь и накрываюсь простыней.

— Ты… ты заметил?

Трэвис не отвечает. Не смотрит на меня.

— Я… я была так плоха?

Его взгляд взлетает к моему лицу.

— Нет! Конечно, нет. Ты была… великолепна. Я просто… задавался вопросом, — его акцент становится сильнее, он запинается.

Я расслабляюсь и пытаюсь улыбнуться.

— Можешь передать мне ту синюю футболку?

Трэвис встает за ней, пока я надеваю трусики. Надев и футболку, я подвигаюсь, освобождая для него место на кровати.

— Мне не стоило спрашивать? — теперь он смотрит на меня. Это уже что-то.