Книга Последний проблеск света, страница 99 – Клэр Кент

Он опускает меня на землю, принимается за пуговку и молнию своих джинсов, пока я снимаю свои джинсы полностью. Затем он снова поднимает меня и одновременно пристраивается к моему входу.

Это некомфортно. Вовсе нет. Я влажная, но не настолько влажная, как обычно, и он ощущается более крупным, чем я помню. Кора дерева царапает мою спину через майку, обнаженная кожа под ней сдирается. Мне кажется, будто я едва удерживаюсь в таком положении. Трэвис полностью контролирует мое тело.

Но мне это нужно.

Мне нужен он.

Он трахает меня у дерева, его бедра совершают жесткие и быстрые толчки. Он почти не выходит. В таком положении это невозможно. Но он толкается в меня так, будто от этого зависит его жизнь, и его рот на расстоянии одного выдоха от моего.

Выражение в его глазах вторит отчаянной нужде, сжимающей мое сердце.

Он охает, беря меня. Громко. Первобытно.

Я тоже постанываю. Просто бессвязные, беспомощные звуки. Я едва узнаю собственный голос.

Ощущения усиливаются, пока перед глазами все не размывается, а в горле не встает ком. Я не ожидала кончить, но это происходит. Я резко кончаю, дрожа от разрядки.

Трэвис издает странный звук, двигая бедрами. Мои внутренние мышцы сжимаются вокруг него, и его лицо искажается в ответ.

Он кончит. Я внезапно понимаю, что он вот-вот кончит. Он полностью потерял контроль.

Он не выйдет.

Часть меня и не хочет, чтобы он отстранялся.

Все звучит и выглядит так, будто Трэвис испытывает боль, затем он внезапно отводит бедра назад, позволяя эрекции выскользнуть из меня, затем прижимается снова, и теперь его ствол зажат между нашими телами.

Я крепко сжимаю ноги, и он трется о меня, кончая с хриплым ревом.

Он долгое время удерживает меня у дерева, тяжело дыша мне в шею.

Я не могу его отпустить.

И не хочу.

Наконец, Трэвис делает шаг назад и бережно опускает меня на землю. Мои колени подкашиваются. Я цепляюсь за него для опоры, и он обхватывает меня руками.

— Ты в порядке?

— Да. Да. Ты?

— Я тоже в норме, — он вздыхает и ослабляет объятия, пробегаясь взглядом по моему телу. — Я не сделал тебе больно?

— Нет, — я теперь могу стоять самостоятельно, так что тянусь к джинсам и трусикам, валяющимся на земле, и робко улыбаюсь. — Я не знала, что это можно делать стоя.

Его лицо расслабляется. Он раскраснелся и вспотел, на щеке с одной стороны виднеется пятно грязи.

— Конечно, можно. Просто тяжеловато для спины, — он вздрагивает, потирая поясницу.

— Кому ты рассказываешь, — я оглядываюсь назад, застегивая ширинку. — Эта кора весьма болезненно ощущается на коже.

— Черт. Я должен был подумать об этом. Увлекся, — он разворачивает меня и осматривает мою спину, приподнимая майку, чтобы заглянуть под ткань.

— Кровь идет?

— Нет. Но выглядит раздраженным. Извини.

— Я не жалуюсь, — я смотрю вниз и вижу, что его сперма забрызгала всю мою майку спереди. — Можешь загладить вину, принеся мне другую футболку из сумки.

Трэвис так и делает, и я чувствую себя получше, переодевшись и помыв лицо и руки в ручье. Мы ужинаем, кормим пса и готовимся ко сну.

Я расстилаю спальник, но не забираюсь в него. Я просто стою и смотрю на Трэвиса, который прислонился к дереву, вытянув ноги и поставив дробовик рядом.

Он на мгновение встречается со мной взглядом. Затем протягивает руку.

— Иди сюда.

Я немедленно подхожу, сажусь и прислоняюсь к нему, а он обнимает меня рукой.