Книга Я - жена злодея?! Требую развод!, страница 34 – Аманда Франкон

— Как в борделе, — не подумав, призналась я, и тут же испуганно затихла в ожидании очередной лекции о том, как пристало вести себя даме.

Однако граф лишь рассмеялся, а потом шагнул вглубь комнаты.

— Согласен, однако положение обязывает нас остановиться именно здесь, — он протянул мне руку и провел к креслу.

А иметь личного лакея положение тебя не обязывает, правильный ты мой? Или его функции будет выполнять кто-то из наемников? Этот вопрос на миг мелькнул в голове, но вслух я сказала иное.

— То есть вы в курсе, как эти самые бордели выглядят? — прищурившись, взглянула на мужа, но он остался невозмутим.

— Вам, как порядочной даме, не стоило бы поднимать такие вопросы даже в шутку, — укорил он и направился к «спальной» части комнаты. — Однако если вас это волнует, то после женитьбы подобных мест я не посещал.

Мне показалось, или в его голосе мелькнула легкая обида? Черт, и кто меня за язык тянул? В прошлой жизни моя работа предполагала необходимость задавать неудобные вопросы, но теперь придется избавляться от этой профдеформации. Или сдерживать ее хотя бы до тех пор, пока не разведусь.

Когда портьера из красного бархата скрыла мужа, я устало откинулась на неожиданно твердую спинку кресла и прикрыла глаза. Тело, впервые расслабившись за несколько дней, тут же заныло. Вероятно, три дня верхом — все же слишком большая для него нагрузка, но ничего: спорта в привычном мне понимании в этом мире как будто бы нет, а в форме себя поддерживать надо.

Мысли, отвлекаясь на мелочи, все же то и дело возвращались в графу. Вот зачем он снова произнес столь очевидную фразу? Его супруга, леди Даркрайс, по идее и так должна быть осведомлена о собственном статусе и обо всем, к чему он обязывает. Либо этот мужчина считает собственную жену непроходимой идиоткой, либо… не понимаю.

Быть может, я бы задремала, несмотря на ужасно неудобную мебель и боль, но в комнату вошла камеристка. Она уже сменила бежевое платье на бледно-голубое, более элегантное и, наверное, лучше подходящее для города, и несла в руках стопку писем.

— Леди, — она присела в реверансе и протянула мне бумаги. — Это приглашения и записки от ваших подруг. Они уже узнали, что вы в городе, и прислали их на адрес «Короны» заранее.

Я приняла конверты и наугад распечатала один из них. Он пах сиренью и содержал короткую записку, сделанную легкой женской рукой.

«Дорогая Беатрис!

Буду рада видеть тебя на чаепитии, которое устраиваю в городском доме, 17 золотого солнца в пять вечера. В этот раз мы пробуем синий и красный айвэйские напитки, а еще я пригласила театральную труппу. Уверена, тебе будет полезно развлечься после болезни.

Целую, Эмма».

В конце, рядом со своим именем, отправительница нарисовала маленькой сердечко и что-то вроде нимба над ним. Судя по неформальному тону, Бестрис с этой Эммой была хорошо знакома. Вот черт: муж-то собственную жену видела раз в месяц, не считая молчаливых обедов, а все мои странности, похоже, списывал на болезнь. Но получится ли выглядеть «нормально» среди леди, которые раньше часто общались с моей героиней? Ведь я понятия не имею, как она вела себя в обществе — писательница не рассматривала жизнь второстепенных персонажей столь подробно.

Охваченная легким беспокойством, я перебирала остальные записки, но они по содержанию оказались однотипными: местные светские дамы желали мне здоровья, надеялись, что я появлюсь на чаепитии Эммы, одна из них написала, что в модном магазине в центре выставили очаровательные шляпки к амазонкам.