Книга Вторая попытка, страница 37 – Даниэла Стил

Все было ужасно, как она и предполагала. Девушки почти не разговаривали с ней, а если все-таки разговаривали, то отпускали всевозможные колкости или откровенно дерзили. Что ж, по крайней мере они согласились терпеть присутствие Фионы в доме, и это было уже кое-что. Миссис Вестерман чуть не отравила ее, подав такой острый карри, что у Фионы долго болел потом желудок. К тому же, к ужасу и изумлению Джона, экономка «случайно» выпустила из кухни Фифи, которая немедленно кинулась к левой ноге Фионы. На этот раз дело обошлось одним швом.

Эдриен с ужасом смотрел на перебинтованную ногу Фионы.

— Как? Опять? Они что там все — с ума посходили? Когда они уймут своего вампира?

— Я думала, Джон убьет экономку. Он так орал, что даже я испугалась. Обе девицы плакали, а экономка пригрозила уволиться. К следующему визиту милых дочек домой мне надо основательно подготовиться. А вообще-то, Эдриен, мне совсем не до смеха!

— Надеюсь, девицы сами не захотят приезжать домой. Джон уволил эту чертову экономку?

— Не смог. Девочки очень любят ее.

— Фиона, она пытается извести тебя!

— Ну да! Смерть от карри. У меня до сих пор изжога от ее стряпни. Слава богу, собака слишком мелкая, чтобы допрыгнуть до моего горла. Иначе она бы непременно это сделала. Но мне придется терпеть, Эдриен. Я так люблю его!

— Ты любишь Джона Андерсона, но ты не обязана любить собаку, экономку и его несносных дочек.

— Да, их мне вряд ли удастся полюбить, — честно признала Фиона.

Джон был удручен поведением дочерей и экономки. К тому же у него возникли трудности на работе, и неделя выдалась очень тяжелой. Фиона тоже работала не покладая рук. В журнале все стояли на ушах. Увольнялись люди, изменился формат, возникли проблемы с новой рекламной кампанией, и надо было срочно менять всю концепцию. Эта была их с Джоном общая проблема. К тому же один из фотографов подал на журнал в суд, а известная супермодель устроила себе передозировку прямо на съемочной площадке, и се едва удалось откачать. Это привлекло к «Шику» нежелательное внимание прессы. Фиона приходила домой не раньше десяти. К тому же ей пришлось довольно часто отправляться в командировки. Три раза за месяц она летала в Париж, потом застряла на две недели в Берлине. Оттуда пришлось лететь в Рим на важную встречу с Валентино. Джон жаловался, что совсем не видит жену, и был абсолютно прав.

— Я все понимаю, дорогой, — оправдывалась Фиона. — Ну, прости меня. Я не знаю, почему это все на меня свалилось разом. Никак не могу все наладить. Только решу одну проблему, как появляется другая.

У Джона на работе дела обстояли не лучше. Агентство в очередной раз меняло хозяина, и это создавало массу проблем в работе. В апреле одна из дочерей заявила ему, что забеременела и ей пришлось делать аборт. Она обвинила во всем отца, сказала, что если бы он не женился на Фионе, то она не была бы так расстроена и не забыла бы о том, что надо предохраняться. Это звучало нелепо, но Джон тем не менее почувствовал себя виноватым, причем обвинял не только себя, но как-то раз, перебрав спиртного за ужином, упрекнул и Фиону.

— Ты действительно считаешь, что я в этом виновата? — изумленно переспросила она. — Ты уверен, что в беременности и аборте Хилари есть моя вина?

— Я не знаю, не знаю, что думать обо всем этом, — повторял Джон. — Наша свадьба действительно расстроила девочек. И… я совсем не вижу тебя последнее время, Фиона.

Это расстраивало его больше всего.

— Но какое это имеет отношение ко всему остальному?

Я чувствую себя так, будто женат на стюардессе. Ты прибегаешь домой, чтобы переодеться и собрать чемодан. И снова убегаешь. А я остаюсь с твоей чертовой собакой и полоумным, который бегает тут по квартире полуголый, когда я прихожу с работы. Мне хочется, чтобы в доме было как-то уютнее. Да-да, после всех моих стрессов мне хочется приходить в нормальный дом.

Слова его больно ранили Фиону.

— Тогда тебе надо было жениться на нормальной женщине, — только и смогла произнести она.

— Я и думал, что женюсь на нормальной женщине, которая поймет, что я не в состоянии жить в таком хаосе.

— В каком еще хаосе? — удивилась Фиона.

Она практически не устраивала больше своих знаменитых вечеринок, потому что не хотела расстраивать Джона. И она пообещала в очередной раз, что скажет Джамалу, чтобы он ходил по дому одетым. Но что толку! Фиона уже говорила ему об этом раньше, и, казалось, Джамал принял ее слова к сведению. Но когда ее не было дома, Джамал делал все, что хотел. Но разве он нанес этим вред кому-нибудь? Джамал отлично относился и к ней, и к Джону.

Эдриен заметил на следующее утро, какой сердитой явилась Фиона в редакцию, и сказал ей об этом. Фиона объяснила, что они с Джоном снова поругались из-за Джамала.

— Я же говорил тебе, что надо идти на компромиссы, — напомнил Эдриен. — Купи Джамалу форму и объясни, что он обязан ее носить.

— Но какая, черт побери, разница! Кого волнует, в чем одет Джамал, когда пылесосит дом?

— Джона, — строго отрезал Эдриен. — И кстати, что ты предприняла по поводу перепланировки в доме? Выделила наконец место для вещей, заметь, не Джона, а своего мужа?

— У меня не было времени что-то предпринять. Последние три месяца я живу в самолете. Ты ведь прекрасно знаешь об этом, Эдриен.

— Но тебе просто необходимо что-то сделать. Ты ведь не хочешь потерять Джона…

— Я не собираюсь его терять, — твердо заявила Фиона. — Ведь мы теперь женаты.

— Кто бы говорил! С каких пор это стало гарантией?

— Но для чего же еще люди женятся? — упрямо стояла на своем Фиона. — Что тогда значат все эти клятвы?

— Ну да, ты можешь полностью положиться на клятвы, если уверена, что выходишь замуж за святого.

— Хорошо, хорошо, я отдам ему целый шкаф, — сдалась Фиона. — Вот только зачем ему шкаф? Все равно большая часть его вещей по-прежнему осталась у него на квартире. Вместе с вещами его жены и ее портретом, который я ненавижу. Мы уже поругались один раз из-за этого портрета. Он, видишь ли, сказал, что хочет принести его ко мне, чтобы девочки чувствовали себя здесь как дома. Ну объясни мне, почему в моем доме должен висеть портрет его покойной жены?

Компромисс, компромисс и еще раз компромисс, — Эдриен погрозил ей пальцем. — В его рассуждениях есть здравый смысл. Может быть, это заставило бы его детей относиться к тебе лучше. Ты могла бы повесить портрет в отведенной им спальне. И не смотреть на него.

— Но я не хочу превращать свой дом в храм, где поклоняются Энн Андерсон. Я не могу так жить!

— Первый год всегда самый трудный, — глубокомысленно изрек Эдриен. — Не забывай о компромиссе, больше мне нечего тебе посоветовать.