Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 29 – Елена М. Рейес

Знает разницу между тем, когда мне нужна компания, и когда человек и зверь жаждут крови. Две стороны одной медали, и все же сегодня я сам не свой. Не был с тех пор, как наткнулся на этот знойный аромат, тот самый, который заставляет меня поворачивать налево, а не направо, и направляться в направлении, противоположном тому, за чем я пришел.

Меня ведет к утесу, на котором стоит небольшая группа коттеджей. Их здесь три, все примерно одинакового размера, но меня привлекает тот, что ближе всего к краю и откуда лучше всего видно бурлящую воду внизу. Он причудливый, выкрашен в светло-голубой цвет с белыми ставнями, а на клумбе цветут разнообразные растения.

За ним раскинулись густые джунгли тропических деревьев и местной листвы, нетронутой и уважаемой всеми на острове. Ничто не должно быть срублено или искоренено, если только это не используется в медицинских целях или для священных церемоний, проводимых магами.

— Найди ее.

Закрыв глаза, я глубоко вдыхаю, когда волк приближается. Перемена пронизывает меня насквозь, позвоночник выгибается дугой, когда кости скрежещут и растягиваются — трещат под силой высвобождения моего зверя. Мышцы наполняются, связки утолщаются и прорываются сквозь ткань моей рубашки и брюк, когда от моей кожи исходит тепло.

Мои когтистые руки впиваются в землю, кожа трескается, ногти превращаются в когти с черными кончиками, и рычание вырывается из моего горла. Грубо. Гортанно. Звук разносится, и вдалеке я слышу ответное рычание моих людей на борту моего корабля. Не то чтобы я обращал какое-либо внимание на них или на связь с Торреном, спрашивающего меня, все ли в порядке.

Человек и животное имеют особое значение.

Моя челюсть растягивается, а зубы удлиняются, ноют от потребности прокусить плоть, в то время как черный мех расползается, не оставляя видимым ни дюйма кожи. Единственным контрастом остаются медового цвета глаза моего волка и полоса шерсти того же оттенка вдоль моей спины.

Совершив полный переход, я позволяю своей волчьей форме взять полный контроль.

Встряхиваюсь, мой нос раздувается, улавливая ноты цветов апельсина и кокоса. В моей животной форме это сильнее — понятнее — и я запоминаю каждое, пока брожу возле ее дома. Я обхожу участок, потираясь боками о стены и крыльцо, прежде чем лизнуть полоску на ее входной двери. Хищно. Заявляюще права.

Человек и волк удовлетворены только тогда, когда мой запах отмечает территорию, и только тогда я издаю глубокий собственнический вой. В этом звуке слышны одобрение и удовлетворение; мое намерение понятно любому, кто приближается к территории, и местные волки Аварии отвечают своим собственным воем.

Это громкий звук, наполняющий город криками наших братьев, и все же меня уносит прочь трепетание теплого ветерка на моей шерсти…

Звук доносится из центра города. Она.

Высоко подняв морду, я делаю глубокий вдох, прежде чем взлететь. Тяжелый стук моих лап сотрясает землю, в то время как когти оставляют глубокие борозды в земле. Трава и грязь, а затем мощеные булыжником улицы несут на себе последствия моей поспешности — тяжесть охоты альфы-волка.

Ничто не запоминается и не имеет значения, кроме этого соблазнительного аромата и той власти, которую он оказывает на меня.

Для оборотня супружеские узы священны. Дар самой богини своим детям, двум существам, созданным из двух половинок души, которые чувствуют себя целостными только тогда, когда снова воссоединяются. Она не совершает ошибок; каждая пара идеальна и предназначена для того, чтобы приносить радость и умиротворение друг другу.