Книга Попаданка и ее айдолы, страница 51 – Ива Лебедева, Ирина Смирнова

Вот только скотина под столом все никак не успокаивалась. Рю больше не пытался оттуда выбраться и, слава всему, молчал. Но пользовался ситуацией и своим положением от души!

Потому что сначала я почувствовала, как на одну мою ногу оперлись спиной. Через пару минут нахал и вовсе практически улегся, частично положив голову мне на колени. А по прошествии еще десяти минут совсем обнаглел, приобняв рукой вторую ногу и начав ту поглаживать, медленно поднимаясь все выше.

Зар-р-раза!

Рита, не отвлекаться! Пусть хоть что гладит! Главное — не отвлекаться!

Ах ты сволочь! Оставь в покое мою кроссовку, не смей ее снимать! Носок тем более!

Тьфу, извращенец. Я, конечно, утром ходила в душ. Надела чистые носочки. Чистые кроссовки, которые тут на ночь ставят на специальную подставку. У Риты для каждой обувки такая штука, которая сушит, обеззараживает и убирает запах изнутри. Но все равно! Я больше чем полдня на ногах. А этот псих еще и гладит мои ноги… чокнутый какой-то! Вот пну тебя, будешь знать. Оу… не смей щекотать! Все, все, не пинаюсь. Не пинаюсь! Хоть облизывай ее, ненормальный, только не мешай сдавать зачет!

Чер-р-рт, почему меня не предупредили, что у Риты на ступнях столько эрогенных зон? Попадалово какое-то…

— Ну что ж, мисс Ян. Я довольна вашим уровнем подготовки. Коллеги, у кого-нибудь еще есть вопросы?

Вопросов у коллег не было. А вот у отца, кажется, были. Потому что после озвученных результатов преподы вежливо попрощались и вышли из конференции. А вот господин Ян остался.

— И что помешало тебе сдать этот легкий экзамен вчера? — холодно и въедливо поинтересовался он уже знакомым голосом, рассеивая последние сомнения.

— Это настолько важно? — Я изобразила детскую обиду. — Сдала ведь. Постараюсь больше не забывать.

— Постарайся. Отчет о твоей учебе будет у меня на рабочем столе ежедневно. О всех посещениях. Всех семинарах. Всех проверочных работах. Ближайший месяц. Если больше не станешь «забывать» о важном, вернемся к прежнему графику — проверка раз в неделю.

И отключился.

М-да. Ни «здрасьте», ни «до свидания», ни «как себя чувствуешь, дочка»… и про сестру ничего не спросил. Хороший папочка.

— Я, конечно, слышал, что у тебя «любящие» родственники, но не подозревал, что настолько, — раздался голос Рю.

— И много ты слышал? — кисло спросила я, толчком откатывая кресло подальше от стола и извращенца под ним. — Верни обувь, чокнутый!

— Достаточно, — ухмыльнулся лохматый, даже не думая вылезать следом. Наоборот, устроился на полу поудобнее. И задумчиво вертел в руке мою кроссовку. — Вот узнать тебя под двойной маскировкой было немного сложнее. Но у меня профессиональная память на лица, крошка. А уж ведущую трейни конкурента грех не узнать.

— Обувь верни! И не пялься так на мои ноги!

— Брось, крошка, разве пристало нам стесняться друг друга после того, что между нами было?

— После кактуса-то? — В ехидство играть я тоже умею. Не хуже некоторых. — Самое время. Не вернешь — уйду так и скажу, что ты меня ограбил.

— Ну попробуй! — Гад откровенно развеселился и убрал кроссовку за спину.

— Я чего к тебе пришел, дорогая. — Лохматый паразит понял, что я не собираюсь возвращать обувь с боем и потискать в процессе меня не получится, вздохнул и уселся на край стола, все еще держа в заложниках мою кроссовку. — Во-первых, вот, держи. — Ко мне на колени упал запечатанный пакет из той самой пекарни. Немного смятый, но все еще шикарно пахнущий. — Здесь где-то был кулер, ты не против растворимого кофе из пакетиков? Разговор обещает быть содержательным.