Книга Баллада о проклятой любви, страница 36 – Стефани Гарбер

– Зачем ты это делаешь? – хрипло спросила она.

– Джекс просил оставить тебя человеком.

– Не переживай. У меня нет желания меняться.

– Но ты не контролируешь свое тело.

– Потому что ты лежишь на мне.

Хаос немного сместил вес своего тела, но продолжал крепко держать ее запястья, а ноги прижимать к ее бедрам.

Эванджелина смутно понимала, что это к лучшему. Хаос был прав, и она действительно не контролировала ни себя, ни свое тело, ни свои действия. Никогда в жизни она не чувствовала себя так, словно ее загнали в угол. Ей и так было некомфортно в клетке, но сейчас все стало даже хуже. От близости Хаоса, прижимавшего ее к кровати, горело не только горло, но и все тело словно охватило пламенем. Кожа ее горела, сердце бешено колотилось в груди, а исходящий от Хаоса жар делал ее положение невыносимым.

Эванджелина вдруг подумала о том, что прохладная кожа Джекса принесла бы ей долгожданное облегчение. Она вспомнила его прикосновения в ту ночь, когда они закрылись в склепе. Вспомнила его губы, ласкающие ее шею, крепкую грудь. Джекс не кусал ее тогда – лишь прикасался. Только этого она и хотела.

– Джексу будет плевать, если ты меня отпустишь, – настойчиво произнесла она. – Пока я в состоянии открывать двери и исполнять свою роль ключа, его не волнует все остальное.

– Вот тут ты ошибаешься, принцесса. Джекс не желает для тебя такой жизни. – Хаос снова встретился с ней взглядом, и в его почти мертвенных глазах заплясали вместе с тенями отблески пламени.

Эванджелина прекратила вырываться. На мгновение ей захотелось поверить словам вампира – слишком притягательной была мысль, что Джекс и правда беспокоится о ней. Но Принц Сердец, скорее всего, просто хотел, чтобы она именно так и думала. Еще один отличный способ манипулировать ею.

– Джекс велел тебе сказать так?

– Джекс не указывает мне, что говорить.

– Но он просил тебя оставить меня человеком.

Эванджелина снова попыталась столкнуть с себя Хаоса, но он лишь сильнее придавил ее к матрасу.

– Я делаю это из верности Джексу. Но это не единственная причина.

– Тогда почему ты здесь?

– А ты разве не догадалась? Я разочарован.

Хаос наклонил голову. Край бронзового шлема коснулся ее щеки, опаляя кожу.

Эванджелина покрылась испариной, заметив, что выгравированные на шлеме слова начали светиться. Фразы были записаны на древнем языке, с которым ей уже довелось столкнуться, но понять, что там написано, Эванджелина не могла. Это был язык Доблестей.

– Что здесь написано? – спросила она.

– Слова проклятия, которое не позволяет мне снять шлем.

Хаос хотел снять шлем. Неудивительно, что его кожа так раскалилась, – голод был всему виной. Эванджелина не знала, как долго он носил этот шлем, как долго по-настоящему не питался, но сейчас могла хорошо представить, какие муки он испытывал, не пробуя крови. Ее саму укусили совсем недавно, но она уже чувствовала, что понемногу сходит с ума.

– Дай-ка угадаю. Ты хочешь, чтобы я сняла шлем с помощью своей крови?

Хаос издал звук, лишь отдаленно напоминающий смех.

– К сожалению, твоя кровь не избавит от проклятия. Но… для каждого проклятия… есть обходной путь. – Последнее предложение он произнес с запинкой, как будто хотел сказать что-то еще, но магия исказила его слова.

Это напоминало разговор с ЛаЛой, когда она пыталась рассказать, что на самом деле спрятано за Аркой Доблестей, но проклятие, наложенное на историю, не позволило ей озвучить правду вслух.