Книга Белоснежка не для гномов, страница 1 – Ева Финова

— Вы издеваетесь?

С моего лица аккуратно снимали бинты. А я округлыми глазами смотрела на своё изображение в зеркале — отёки и синяки — мелочи, важно другое: кто это прямо предо мной? Я себя не узнавала.

— Где мои родненькие морщины? И почему глаза голубые? Что вы сделали с моим подбородком, а-ля кирпич? Эй?

— Лобанова, — в коммуникаторе отразилась нахальная рожа руководства и двух его замов, — не строй из себя истеричку, тебе не идёт.

— Легко вам сказать, это из меня слепили малолетку. И сколько мне сейчас, по-вашему?

— Ну не знаю, — протянул Илюха. — Двадцать с хвостиком.

— А было пятьдесят!

— Слух, это, — второй зам по кличке Ваганыч сделал характерный знак рукой, рисуя груди в воздухе. — Там тоже, я смотрю, прибавилось.

— Глаз — алмаз.

Они с Серым обменялись рукопожатием. А я нахмурилась и почувствовала острую боль за ушами.

— Ой!

Чуть слёзы из глаз не вышибло.

— Дорогуша, вам пока нельзя гримасничать, иначе швы разойдутся. Нам пришлось сделать сильную подтяжку. А заодно накачать вас эстрогеном, сделать липосакцию и регенерацию кожи по всему телу.

— А спать мне тоже с открытыми глазами? — на полном серьёзе спросила я. Вот только замы прыснули со смеху.

— Это уж как получится, — кисло ответила медсестра.

— Слух, Лобанова, — Сергей, отсмеявшись, разжился советом: — Благодарна должна быть, в твоё личико и новое тельце вбухали немерено, а ты ещё возмущаешься.

— Можно подумать, я об этом просила?

— Так, Лоб, — начальник — суровый мужик — сейчас начнёт раздачу ЦУ, раз вспомнил мою старую кличку. — Тебя закинут в самую гущу событий одну. С лексиконом придётся экстренно работать, никаких словечек старше двадцати пяти, тебе ясно?

— А прослушка будет? — невинно уточнила я.

— Нет.

— Тогда ясно.

Мы с Ваганычем переглянулись. Я ехидствовала, ведь это он мастер слежки.

— Рано радуешься, — парировал он. — В тебя вшили передатчик. Где — не скажу, чтобы ты его вилкой не сковырнула.

— Да ладно, реально? — я пыталась привыкать к сленгу. И снова за ушами кольнуло. Медсестра насупилась, но ничего не сказала. — А что, и губы силиконом накачали?

— Силикон — это прошлый век, — фыркнул Сергей.

— Можно подумать, ты в этом профи, — поддела его я. Ваганыч не промолчал:

— Так у него жена…

— Заткнись! — шикнул на него зам, пихнув локтём.

Эх, я тоже локтями работать люблю! Хочу к ним.

— И учти, тебе строго запрещено пить.

— Как вообще? А не умру ли от обезвоживания? — скосила под глупенькую.

— Я смотрю, в роль вживаешься, молодец, — похвалил шеф. — Но не паясничай. Ты знаешь, о чём я. А то у старлейта на дождь рука ноет каждый раз после того случая.

— А нечего было ко мне приставать по пьяни. — Я пожала плечами и поняла, что у меня под медицинской ночнушкой прячется два тяжёлых булыжника. Оттянула горло, заглянула и присвистнула. Медсестра даже не покраснела. А вот мужики рты пораскрыли.

— Эй, нач, а её после дела такой отпустят или снова в старуху переделают? — теперь уже Ваганыч паясничал.

— Как ты себе представляешь обратное перевоплощение? Опять вбухать столько же?

— И даже больше, — хмыкнул Сергей.

— То есть как? — а вот это уже была я. — Вы же обещали мне, что это временно!

— Конечно, временно! — порадовал шеф. — Даже с таким личиком ты продолжишь стареть, так что лет через тридцать станешь собой.