Книга Хозяйка постоялого двора, страница 4 – Айлин Лин

- Ужо три дня лежит, народ волнуется, а ты молчишь, ничего не говоришь, - наседал на женщину пришедший за новостями мужичок.

- Дышит, а это главное. Я её отпаиваю своими настойками, и они взаправду помогают - сердце стало ровнее биться, хозяйка больше не стонет от боли, спит спокойно. Синяки по телу мазью мажу, посветлели чуть. Передай остальным, на поправку идёт. Дай Всевышний вскорости выздоровеет.

- Радостно слышать такое, - вздохнул старичок и выглянул из-за плеча моей сиделки. И наткнулся на мой непонимающий взгляд.

- О! - я чуть не оглохла.

- Ты чего орёшь?! - бабуся замахнулась, чтобы треснуть собеседника по спине, но проследила за его глазами и тоже увидела очнувшуюся меня.

- Госпожа моя! - позабыв о госте, кинулась ко мне, - как вы? Пить хотите, али поесть принести?

- Да, - прошептала, чувствуя, что сил стало больше, но в горле сухо, как в пустыне. - Если можно, просто пить, а потом, - прислушалась к себе, - и поесть.

Кроме нормального зрения, ко мне вернулось и обоняние и пахло от меня не розами, уж точно.

- Сейчас-сейчас я быстренько на кухню и назад к вам. Коли есть захотели, то уж точно на поправку дело идёт! Заживём! - и поспешила к двери, потянув следом за собой счастливо улыбавшегося старичка.

Пока отсутствовала сердобольная бабушка, нашла в себе силы и приподнялась на локтях. Что-то было не так и это связано не с запахами, а с мироощущением, точнее, с телоощущением. Кто-то туго перетянул рёбра, оттого дышалось с некоторым трудом. Но смутило вовсе не это...

- О боже! - прошептала, оглядывая тощую фигурку под тонким шерстяным пледом. В заплатах.

Это же сколько я пролежала в беспамятстве, что настолько отощала? Где мои законные восемьдесят килограмм?!

- Одни кости! - неверяще, прошептала я, с трудом приняв сидячее положение, откинула покрывало и уставилась на своё исхудавшее в край тело.

И тут же схватилась за лицо, мяла, тянула. Кожа упругая, без морщинок, если верить ощущениям. Огляделась в поисках зеркала, не нашла.

Пришлось щупать: нос вроде мой, и губы похожи на прежние, а вот шрама над виском нет. Потрогала шею и всё, что ниже. Грудь небольшая, упругая, талия тонкая, ни грамма жира и противного нависающего "кармашка" снизу...

Та-а-ак. Нужно успокоиться, вдох-выдох. Навести панику - всегда успею. Для начала следует разобраться в ситуации.

Огляделась.

Скудно обставленная комната: узкая кровать, на которой я сидела, подле комода с какими-то глиняными чашками, у единственного в помещении окна с плотно задёрнутыми шторами, квадратный стол, подле него два стула с резными спинками, несколько пустых полок, приколоченных к обшитым деревом стенам, на полу плетёный коврик. И вот вроде, и всё.

Скрипнула дверь, выдёргивая меня из странно-задумчивого состояния.

- Вот, госпожа, милая моя, - в комнату вошла всё та же женщина. В руках она несла увесистый поднос, с дымящейся глиняной чащей на нём, кружкой и кувшином. - Похлёбка мясная, с овощами, ломоть хлеба, и вода с вином.

- Эм-м, - пробормотала я, следя, как аппетитно пахнущий обед или ужин? плавно приземлился на стол. - Кто вы? - решила пойти ва-банк, действительно, рано или поздно придётся с ней заговорить и притворяться, что я её знаю - последнее, обречённое на провал, дело.

Руки старушки дрогнули, посуда звякнула, и женщина, чуть помедлив, обернулась. Глаза круглые, шокированные. Натруженные, заскорузлые пальцы схватились за край старого, но чистого фартука и смяли его.