Книга Южная пустошь – 7, страница 173 – Алёна Цветкова

Каждый наш день был расписан по мгновениям с раннего утра до поздней ночи. Я еще никогда в жизни так не уставала. Но в то же время еще никогда так не горела решимостью идти до конца. Его величество Фиодор и Ирха, ставшая фактически его замом, поддерживали в нас энтузиазм, заряжая пламенными речами и силой Древнего Бога Грилора.

Помимо изнурительных физических упражнений, мы почти каждый день собирались для обсуждения наших дальнейших планов. Но если в процессе подготовки мы действовали, как единый организм, то на совещаниях нередко ломали копья, споря в поисках истины.

Мы никак не могли определиться с дальнейшей стратегией. Я считала, что не стоит торопиться. Надо максимально тянуть время, откладывая решающую битву до тех пор, пока мы не будем готовы.

Герцог Форент в целом соглашался со мной, но ставил более четкие сроки: он предлагал дождаться, когда к нам присоединяться регулярные войска Абрегорианской империи и Аддии.

Королева Вайдила, Аррам и госпожа Олайна, считали, что начинать нужно с малого. Не стоит сразу объявлять войну Великому отцу, нужно начинать очищать земли от магов постепенно, убивая всех, кто был «замаран» магией.

Славский князь Го Ла Хоф, вообще, предлагал, тайком пробраться в Грилорский замок и выпустить на охоту наших ручных измененных тварей, направив их на Великого отца.

Но его величество Фиодор, единогласно выбранный лидером нашей армии, не одобрял ни одну из предложенных стратегий. Он рассчитывал, что решающая схватка с Великим отцом состоится не позднее Хмуреня, аргументируя такое решение тем, что в таком случае у нас достаточно времени для подготовки, но недостаточно для того, чтобы люди устали и потеряли интерес к жизни в лесу.

Илайя поддерживала его решение… Она теперь всегда и во всем поддерживала Фиодора…

Я не смогла убить ее. Я собиралась. И размахнулась я с твердым намерением исправить свою ошибку и вонзить нож в горло дочери Грегорика. Но я совершила новую: заглянула в ее глаза. И не смогла… Потому что тысячи раз видела такой же взгляд в зеркале. Илайя на самом деле любила моего брата. Она не врала. Фиодор стал для беглой принцессы таким же якорем, каким был для меня Гирем. Даже отказываясь от его любви, я всегда знала: только с ним я могла бы быть счастливой, могла бы быть собой. С ним я смогла бы отказаться от мести и просто жить. Долго и счастливо.

И я воткнула нож в подушку, набитую сухой травой.

Не знаю, рассказала ли она Фиодору о моем визите, или нет. Но через несколько дней после нашей с ним ссоры Фиодор и Илайя, во всеуслышание заявившая, что на самом деле она Грилорская принцесса Лирия дочь его величества Грегорика, объявили о помолвке.

А я смотрела, как все широко улыбаются и поздравляют счастливую пару и не смогла сдержать слез обиды. Ушла, чтобы не видеть, как его величество Фиодор, радостно смеясь, обнимает сияющую Лирию… Как будто бы вместе с воинственным именем с амазонки слезла жесткая скорлупа, за которой до сих пор пряталась юная принцесса.

Наша насыщенная событиями, но довольно спокойная жизнь закончилась в первых числах червеня.

Утром мы как обычно собрались у землянки его величества Фиодора. Еще в самом начале, когда никакой армии не было, а король прятался здесь от магов Великого отца, кто-то притащил к костру несколько толстых бревен, чтобы не сидеть на голой земле. А потом, благодаря древнему дару архитектора, удалось сохранить ощущение уединенности от всех соседей, хотя теперь землянка располагалась практически в центре лагеря. И это место стало нашим Залом Советов.