Книга Оставь мне музыку!, страница 75 – Мира Ризман

Озноб стал сильнее. Вирджин ощутила, как её заметно потрясывает. На глаза сами собой наворачивались злые слёзы, но она, стиснув зубы, продолжала молча выслушивать несправедливые обвинения. Наконец, леди Элисьен выпустила пар, и в её голосе появились снисходительные нотки:

— Только из уважения к Кирэя-сама я не стану тебя сегодня увольнять, но если подобное повторится — знай, я лично сообщу всему миру о твоей безнравственности! И за восстановление стены ты выплатишь из своего жалования! Теперь отправляйся работать! И не смей уходить, пока всё не уберёшь!

И это всё? Никаких разбирательств или угроз? Полиции или новых обвинений? Вирджин была удивлена и не могла до конца поверить, что всё обошлось так легко и довольно просто. Похоже, Эри и Элисьен сумели договориться и прийти к взаимному согласию. Впрочем, Вирджин радовало уже то, что леди не выдала её омэйю.

Дальше всё шло как в тумане. Вирджин с трудом припоминала, как вновь очутилась в разгромленном номере. Эри-сама и его друга, конечно же, переселили. И это, пожалуй, было лучшей новостью за вечер. За это же звание могло побороться и то удивительное обстоятельство, что старшая горничная будто бы забыла об её существовании. Целых два часа Вирджин растаскивала тяжелые камни в гордом одиночестве. Спина и руки болели нещадно. Её начало шатать из стороны в сторону, перед глазами всё расплывалось. Вирджин умудрилась трижды пораниться об острые осколки, пара из них глубоко вонзились в кожу, и кровь ещё долго не хотела униматься.

Старшая горничная, замотанная и слегка растрёпанная, появилась уже около часа ночи. Впервые она не придиралась к Вирджин, хотя комнату украшали не только разводы и не выведенные пятна от вина и крови, но и наваленные в углу камни.

— Иди домой, — устало разрешила она. — Завтра придут рабочие и вынесут это. И теперь ты работаешь без выходных. Так решила леди Элисьен.

Почему-то в голосе старшей горничной Вирджин почудились нотки теплоты и сострадания. Возможно, она просто окончательно вымоталась и, кажется, у неё поднялась температура. Вирджин поблагодарила старшую горничную и поплелась на станцию.

Опять лил дождь. Его ледяные капли обжигали горящие от лихорадки щеки, и надо было побежать, но ноги не слушались. Вирджин еле брела, боясь поскользнуться и упасть. Её слегка шатало, а мир всё чаще терял резкость, расплываясь на пятна. Она испытала истинную радость, завидев огни станции. Ещё минут десять Вирджин тупо взирала на погасшее табло, прежде чем до неё дошло, что нанопоезд уже ушёл. Она опоздала. Если бы Вирджин поторопилась, вполне могла успеть. Похоже, старшая горничная отпустила её именно из-за последнего рейса. Стало нестерпимо обидно и больно, так что на глаза вновь навернулись горячие слёзы. Она промокла, замёрзла, устала, у неё лихорадка и при этом нет денег на гостиницу или такси! Вирджин стояла на перроне в полнейшей растерянности. Что же делать? До следующего рейса больше четырех часов, можно, конечно, остаться на открытой платформе продуваемой ледяным пронизывающим ветром или вернуться на работу. Интересно, заметят ли, что она ночевала вне дома? Вирджин вновь прокрутила в голове возникшие варианты. В отеле всё ещё находился Эри, и даже случайная встреча не будет безопасной, а на платформе она точно замёрзнет задолго до прибытия первого рейса.