Онлайн книга «Проклятье Полоза»
|
Глава 1. Шаг 1. Побег. Рена Рена: — Рена-с-с-с-с-с… — Рена-с-с-с-с… — С-с-следуй за нами-с-с… О чём шумит осенний лес? Куда зовёт опадающий лист? Что так настойчиво повторяет усиливающийся ветер? Откуда они все знают её имя? — Рена-с-с-с-с… … Это снова были они… зовущие, манящие, невероятно притягательные звуки и запахи. Они тянули её к себе подобно магниту, сокрушая волю… С каждым днем всё сильнее, всё настойчивей, всё безжалостней. — Рена-с-с-с… Как шумно! Мириады звуков ежесекундно раздавались в ушах: писк, кряхтение, шуршание, лёгкие шаги, птичий гвалт, треск и шелест. Так много! Так громко! От них невозможно скрыться, они, словно собственная тень, преследовали её повсюду. Вот маленький ёж пробежал за оградой сада, а рядом муравей протащил огромную ягоду, и птица на ветке ясеня, что у самой калитки — чистит свои перышки. Рена слышала всё! Это сводило с ума. Снова и снова. Каждое дуновение ветерка, колыхание водной глади…. Невыносимо! — Рена-с-с… И эти запахи! С каждым днём ароматы становились всё острее, доводя до безумия. Прелые листья, сырая земля, пожухлая трава, застоялая вода, гниющие корни растений, дух каждой птахи и мелкого зверья сочетались со сладким благоуханием последних цветов — нежных астр и скромных хризантем. Чудовищная какофония тошнотворного и приятного… — С-с-с-следуй… Ощущения были очень странными. Чувства обострились до невероятности. Иногда ей казалось, что она знает всё: куда направится каждая букашка пролетевшая мимо окна, в котором часу начнёт холодать, когда распустятся гелениум и бархатцы. Она предчувствовала каждое, даже малейшее, едва уловимое движение, запросто могла отклониться от траектории полёта мушки. Вот только зачем? Разве это так важно? — С-с-следуй… И она шла. Иногда бежала и даже ползла, пачкая ночную рубашку, каждый раз натыкалась на камни ограды. Её звало куда-то в осеннюю даль, к кому-то кто был за той стороной стены. И она рвалась к нему, безумно, безудержно, стесывая кожу и срывая ногти. Руки и ноги были исполосованы свежими ссадинами, перед глазами, словно пелена. Мир выглядел, то как в густом тумане, то вспыхивал яркими красками. Всё, как в бреду. Вот она мирно шла по тропинке, и только успела моргнуть, как оказалась возле стены, о которую неистово билась, зарабатывая свежие синяки. Потом сидела у болотца, а через миг пыталась пролезть через тонкую полоску между землей и калиткой, следуя за неведомым зовом. — з-з-за нами-с-с-с… Щекочущий шёпот ветра, умоляюще-жалобные стоны леса, таинственные отзвуки из-под земли, влекущие всплески воды… и она снова у ограды, с разбитыми в кровь руками и ногами, вся в слезах и с больной головой. — з-за нами-с-с… Голова раскалывалась на тысячи кусочков, её разрывало от всех этих звуков, запахов, красок и ощущений! Едва ли возможно воспринять столько всего одновременно! — за нами-с… Порой ей становилось нестерпимо жарко и душно, она просто задыхалась в четырёх стенах. Нужно было на воздух. Немедленно. Изредка она ловила себя на мысли, что эта осень выдалась чрезвычайно знойной. Пекло, как летом, а она жаждала хотя бы одного глотка освежающей прохлады, вместо пылающего марева. — Иди-с-с-с ж-ж-же-с… Кожа зудела. Расчёсы были везде, они блестели желтизной, подобно чешуе, такие же плотные. Они красовались на плечах, запястьях, локтях и коленях. Кожа вокруг шелушилась, требуя прикасаться. Вновь и вновь скрести, карябать и царапать. Это просто невероятная мука, болезненная и непреодолимая. Руки сами тянулись к зудящему участку, и острая боль смешивалась с почти наслаждением… |