Книга Проклятье Полоза, страница 41 – Мира Ризман

Рена с ненавистью уставилась на волшебника. Как он мог предположить подобное! Её тётушка никогда бы так не поступила!

— Вспомните, где вы были совсем недавно, — продолжил Маркус. — Вас увезли подальше от вашего любимого Храма, и никто не приезжал даже проведать вас!

— Неправда! — воскликнула Рена, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Волшебник был прав, и факты говорили сами за себя. Но Рене не хотелось верить в эту истину. Внутри неё теплилась надежда, что в этот раз всё будет иначе, и перед ней и Храмом уже не будет внезапных препятствий. Помолвка разорвана, Жрицы зовут её, что ещё может пойти не так?..

— Не стоит доверять порывам чувств, сейлини. Полагайтесь только на разум, иначе вновь угодите в ловушку. Вам стоит принять лишь правду, — произнёс Маркус. — Это не облегчит вам жизнь, но уменьшит боль.

Жестокие слова достойные усмешки, но Рена приняла их с затаённым страхом. В памяти всё ещё хватало провалов, и уразуметь окончательно причины своего заточения ей пока не удавалось. Она тщилась вспомнить хоть что-то, кроме пьянящих ароматов леса, птичьего щебета, писка и кваканья, клубящегося тумана и ярких красок, поглотивших всю осень, проведённую в северном имении. Приезжал ли к ней отец? Мать? Главная Жрица? Хоть кто-то их тех, кто так настойчиво звал её домой?

— И знайте, демоны не призывают лекарей ради забавы, — тихо добавил волшебник, вызвав ещё большее смущение у Рены.

Ей стало как-то неловко и печально. Почему о ней хотят позаботиться наследник Ю и демон, тогда как родные явно не желают её даже видеть? От неприятных мыслей сильнее зачесались запястья, и Рена нервно прошлась когтями до самого локтя, сдирая новые участки кожи.

— Что это? — заметив золотистый блеск, спросил Маркус. Он подошёл ближе, желая разглядеть странные чешуйчатые пятна.

— Её брат нам сказал, что сейлини больна, — ответил за неё Марселу. — Вероятно, это какая-то реакция на прикосновение к их Священному Яйцу.

Брови Маркуса резко вздёрнулись, а потом так же стремительно сошлись на переносице.

— Вы показывались вашим лекарям? — задал он новый вопрос, и в его голосе зазвучали обеспокоенные нотки.

— Я… я не знаю, — призналась Рена, ощутив вдруг свою полную беспомощность. Отсутствие воспоминаний о недавнем прошлом приводило её в отчаяние. Она никак не могла уразуметь, что привело её в столь удручающее состояние. Картинка упорно не складывалась, а те обрывки, что возникали в мозгу, только больше путали. — Я плохо помню… Всё обрывками и невнятно.

— Вы совсем ничего не помните или только недавние события? — Голос Маркуса изменился, в нём появились нотки интереса.

— Кажется, только недавнее, — подумав, сообщила Рена. Во всяком случае, своё обучение в Храме она помнила вполне чётко, да и детские посиделки с матушкой, игры с братом, любимый сад и даже книги. Сохранились даже воспоминания о совсем юных годах, когда она ещё бегала босая по песчаному пляжу озера, куда они приехали с матерью, погостить к родственникам. Но всё начинало теряться, словно в дыму, когда дело касалось дней, что последовали за отъездом из Храма. — Кажется, всю осень я была в бреду… — добавила она, не найдя более подходящего объяснения.

— А когда начала прорываться чешуя? — новый вопрос Маркус застал Рену врасплох.