Книга Противостояние эльфов, страница 175 – Мира Ризман

— Тёмное Царство, — со зловещей улыбкой поправил Торик, подходя к столу. Поставив тяжёлый поднос, на котором красовались две прелестные чашки с дымящимся напитком и несколько тарелочек с весьма аппетитной на вид снедью, невозмутимо продолжил: — Но прежде, чем ему это удастся, необходимо открыть Врата в храм Тёмного культа.

— И сейчас мы… — начала догадываться Рена, отвлекаясь от лицезрения съестного, на что желудок издал тихое недовольное урчание.

— Плывём именно туда, — закончил за неё Торик, жестом предлагая присаживаться и отодвигая кресло.

— Но почему именно я? — не удержалась Рена от взволновавшего её вопроса. Её взгляд вновь устремился к карте, упираясь в чёрные треугольники. Теперь только от их схематичного вида внутри поднималась волна отвращения, щедро приправленного страхом. — Почему не Килара? Разве это не дела Тёмной Жрицы?

— Увы, ни Д’фир Килара, ни Д’дир Эрмира не годятся на эту роль, — Торик лишь покачал головой, настойчиво предлагая занять место у стола.

— Могу я узнать причину? — Поняв, что более игнорировать голод, как и любезность лорда уже неприлично, Рена присела на краешек кресла.

— Боюсь, это знание причинит вам боль, — с сожалением заметил Торик, проворно занимая место напротив.

— И всё же…? — не унималась Рена, мысленно отодвигая подступающее нехорошее предчувствие. Разум подсказывал, что лорду незачем лгать или приукрашивать для солидности, и его слова будут весьма жестоки, но находится более в полном неведении ей уже надоело до зубовного скрежета!

— Что ж, — вздохнул Торик, подтягивая к себе украшенную странными витыми символами фарфоровую чашку. Немного покрутив её, как бы собираясь с мыслями, он начал с объяснений: — Претендент на трон Тёмного Царства не должен иметь слабостей, иначе Тьма поглотит его, как недостойного. Ваш муж достаточно жесток, безжалостен и даже готов пожертвовать целым миром ради достижения собственной цели, но, несмотря на всё это, в его сердцах остался один серьёзный изъян. — Тут лорд сделал значительную паузу, и, прежде чем продолжить, поднёс к губам чашку и сделал всего один глоток. И так, прикрываясь фарфором, он, понизив голос, закончил: — Это почти безумная страсть к вам.

Рена ощутила, что в лёгких не хватает воздуха, а в глазах потемнело. Всё прежнее существование вдруг стало подобно беззащитному цветку вишни, которого без труда подхватил лёгкий порыв ветра и понёс прочь от родного дерева. Она отказывалась воспринимать услышанное, и, словно надеясь, что лорд смилостивиться и скажет, что всё не так ужасно, впервые открыто воззрилась на Торика, однако тот, встретив её взгляд, невозмутимо повторил:

— Слабость Дюлана именно вы, Д’тар Рена.

Безжалостные слова буквально припечатали её к месту. Казалось, все мышцы окаменели, а разум взвился запертой в клетке птицей. Но эти метания были совершенно напрасны и бессмысленны: в сердцах уже горело понимание, к чему клонит Торик, и тот, словно почувствовав, что нужный момент настал, поспешил озвучить приговор.

— К сожалению, ему придётся сделать выбор: вы или царство, — печально возвестил он, снова прячась за фарфором.

Рена едва сдержала горькую усмешку. Выбор казался очевидным. Никто не отказывался от Царств из-за женщины! Однако стоило ей только об этом подумать, как Торик решительно возразил: