Книга Пламенный цветок, страница 121 – Мира Ризман

— Не говори так! — горячо возразила Торина. — Как можно называть себя никчёмной, умея так превосходно рисовать!

— Да кому нужны эти каракули! — Рениса в сердцах скинула стопку эскизов, и те стайкой всполошённых бабочек разлетелись по комнате. — Я думала, что, наконец, смогу быть полезной, а в итоге… Похоже, меня взяли сюда только потому, что вам нужна служанка!

Торину вновь охватило чувство вины. Как же неосмотрительна она была сегодня утром, поддавшись эмоциям! Несмотря на резковатый нрав, Рениса на самом деле оказалась почти такой же хрупкой и ранимой, как и она сама.

— Не думаю, что от меня тоже ждут чего-то выдающегося. Вполне возможно, я просто всего лишь подходящая приманка… — Разоткровенничалась Торина, вывалив свои опасения. Эта мысль была сравнительно новой. Её сумбурная тень начала витать в голове Торины, когда посол Данье сообщил ей о Трёхликом, но тогда та, скорее, напоминала бестелесного призрака. Сегодняшние же неудачи придали ей форму.

— Хорошо, что вы это понимаете, — мрачно произнесла Рениса, после чего сползла с кровати и принялась собирать эскизы. Торина кинулась ей помогать. Она подняла упавший ей под ноги портрет и с удивлением узрела на нём Филиппа Данье. Тот был запечатлён в мужественной позе с мечом в руках. Каждая чёрточка его красивого лица была прорисована с такой невероятной точностью, что невольно вызывало подозрения. И пока Торина решала, следует ли ей тактично промолчать, или всё же осмелиться что-то спросить, Рениса подскочила к ней и вырвала из рук портрет.

— Я… — краснея, осеклась она, после чего поспешно выпалила: — Это просто для тренировки!

Но Торина прочитала слишком много любовных романов, чтобы поверить в эту нелепую отговорку. Впрочем, не ей было осуждать в чём-то Ренису, разве что проникнуться сочувствием. Наги и эльфы веками люто ненавидели друг друга и никогда не скрещивались. Торина знала лишь одно довольно сомнительное исключение. И, всё же делать выводы, опираясь на эльфийский роман, абсурдно и даже смешно. Тем не менее, история, в которой эльф осмелился приударить за нагской Жрицей, была самой популярной из всех книг о знаменитом ловеласе Эдриане. Но даже на книжных страницах всё не закончилась счастливым финалом. Нагская Жрица осталась верна своему народу. Увы, как бы то ни было печально, но чувства Ренисы — обречены.

«Как, вполне возможно, и мои. Лекарь демонов — это же не титул, а всего лишь устрашающее прозвище», — с тоской подумала Торина, но тут же укорила себя за опрометчивые мысли. И дело даже было не в том, что её угораздило влюбиться в кого-то ниже по статусу. Высшее общество Линка всегда осуждало снобизм, но и мезальянс, хоть и допускало, но не поощряло. Конечно, всё можно было решить: за особые заслуги отец вполне мог наградить и простолюдина землями и титулом, но, не слишком ли она далеко улетела в своих мечтах? О какой свадьбе можно было думать, будучи помолвленной с другим и совершенно не догадываясь, что на душе у самого Маркуса? Даже книжный ловелас Эдриан не делал столь скоропалительных выводов, заполучив лишь несколько взглядов!

Торина печально вздохнула и присела на свою постель. Рениса лихорадочно запихивала, безжалостно комкая бумагу, свои рисунки в холщёвый мешок, Туда же она побросала кисти и краски и, закинув всё под подушку, застыла напротив прикроватной тумбы.