Книга Прощальный танец, страница 115 – Мира Ризман

— Не волнуйся, в ближайшее время он тебя не потревожит, — успокоил демон с лёгкой насмешкой.

— Это было очень страшно.

Он едва услышал её ответ, настолько тихо он был произнесён. Затем обессиленный Торик несмело опёрся на его раскрытую подставленную ладонь.

Виргуэль едва подавил в себе брезгливость, ощутив это прикосновение. Ему было до крайности непривычно и даже неприятно видеть такого лорда-канцлера. Всё в его поведении, жестах и манерах выдавало в нём женщину. И всё же, борясь с собственным отвращением, Виргуэль помог Торику встать, а затем сопроводил его до постели. Как же ему претила эта нарочитая забота! Его буквально выворачивало наизнанку, но демон твёрдо стоял на своём, вынуждая Виргуэля быть любезным и внимательным. Ни Торик, ни эта проклятая жрица точно не стоили таких жертв!

— Я зайду за тобой завтра, — пообещал демон и потушил лампу.

Виргуэль недовольно фыркнул. Ещё и завтра придётся возиться! Однако демон был неумолим: тело мгновенно затрясло от волны холода, и Виргуэль вновь вынужденно сдался.

***

Он и в самом деле пришёл к ней утром, словно любезный кавалер к даме. К счастью, в этот раз ему не пришлось помогать. Она была уже собрана и выглядела весьма сосредоточенной, хоть и немного нервозной. Виргуэля так и подмывало её как-то поддеть, но вертевшиеся на языке остроты, будто прилипли к языку и так и не вырвались наружу.

«Это нелепо и глупо!» — злился он, вынужденно шагая рядом с долговязой фигурой лорда-канцлера и невольно поглядывая в её сторону. Однако, то ли сдерживаемая внутри ярость застила глаза, то ли жрица и в самом деле постаралась, но более ничего женского в облике Торика ему приметить не удалось. И голос, и манеры, и даже пугающая стать будто бы вернулись, и лишь взгляд — слишком мягкий и беспокойный — говорил о каких-то трудностях и скрытых тревогах. Всю дорогу они молчали и, казалось, всячески старались друг от друга отстраниться, что едва ли было возможно в узких коридорах подземелья каэрского дворца.

Во Дворце Совета царила разруха. Привычная комната выглядела странно: люстра разбилась, на стенах виднелись трещины, а в окне отсутствовали стёкла. Виргуэль хотел расспросить Гвола о произошедшем, но внезапно увидел ответ сам. Перед его внутренним взором, мимолётно, словно бабочка, пролетело видение: яркое пламя внезапно вспыхнуло, выпустив огромный сноп искр в чёрное небо, и всё вокруг пришло в движение. Он сам не понял почему, но извержение и последовавшее за тем землетрясение вызвало у него очень необычные чувства — тепла и необъяснимого восторга! В голову лезли непрошеные мысли и незнакомые образы-воспоминания, в которых вулканы, пузырясь и шипя, поднимались из вод океана, а из искр, летящих в небеса, рождались мыслимые и немыслимые существа. И, казалось, во всей вселенной не было ничего прекрасней этого, но стоило Виргуэлю только моргнуть, как мир вернул привычные очертания, а вместо радости в сердце вновь забурлила тихая ярость. Покосившая дверь жалобно скрипнула, впуская в комнату озадаченного Гволкмэйя. Он обеспокоенно оглядел самого Виргуэля, а затем настороженно покосился в сторону Торика. Глаза Гвола резко потемнели, а брови сошлись на переносице.

— Сегодня нам лучше держаться вместе, — буркнул Виргуэль, стараясь при этом не смотреть на лорда-канцлера.