Книга Андеграунд, страница 30 – Виктория Рогозина

Встав рано утром, Витторина боялась предположить какой «комплимент» отвесили бы ей Драгомир или Рустем, если б увидели. Спустившись на кухню, быстро выпила две чашки кофе и убежала помогать Людмиле. Работа хоть и была тяжелой, но увлекала своим разнообразием.

— Попроси Рустема, он устроит тебе конную прогулку, — отозвалась одна из помощниц.

— Он может это устроить?

— Он мог стать вожаком, — задумчиво протянула Елена, подруга Люды. Тоже была достаточно крепкая и коренастая. Сказывалась тяжелая жизнь.

— Но не стал. Почему? — невинно поинтересовалась Витторина.

— Он не хочет брать ответственность за кого-то, кроме себя, — вмешалась доярка Ира. — Он уступил Хотену.

— Хотен достоин этого поста, — вклинилась Людмила. — Лучшая кандидатура…хотя Рустем, пожалуй, мог бы быть и получше.

— Эх, такой красавчик пропадает, — Ира мечтательно вздохнула. — И бизнес есть, и красивый, и сильный, и влиятельный…

Соколова слушала внимательно, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Что-что, а информацию добывать ее научили, все-таки это часть ее работы, не все время же опираться на Катарсис.

Вернувшись домой, все по старой схеме — душ, потом готовить завтрак. Драгомир уже сидел на кухне. Рядом с ним стоял Хорс. Вампир терпеливо ждал. Белый строгий костюм смотрелся на нем безупречно, впрочем, как всегда. Князь Камарильи застыл в ожидании, невидящим взглядом смотря в окно. Услышав тяжелые шаги и тихий мат по поводу доставших сугробов и прекрасной погоды, Хорс пришел в движение, сбросив с себя маску мраморного оцепенения.

— Я кое-что узнал, — без предисловий начал вампир и Вита кивнула, разрешая продолжить. — У них сегодня спарринг.

— Драг, подготовь на всякий случай аптечку, возможно меня лечить придется, — спокойно откликнулась девушка, ленивым движением взъерошив волосы.

— Я могу тебя защитить, — Хорс осклабился, обнажая клыки.

— Не вмешиваться. Свой пост разрешаю покинуть сразу, как только Рустем вернется, — Витторина выпила подряд четыре чашки кофе делая небольшой выдох между порциями.

— Э-э-э, я конечно сейчас Америку не открою, но, — инкуб помедлил. — Ты выглядишь сегодня еще хуже.

— Тогда еще и снотворное подготовь мне, пожалуйста.

Она сверилась с часами и выпив последние две чашки кофе, поспешила на тренировку, не желая опаздывать.

Федор ее уже ждал вместе со своей группой поддержки. Они о чем-то громко болтали, гогоча так, что половина леса могла это слышать.

— Привет-привет, — мужчина сально ухмыльнулся, пройдясь презрительным взглядом по ее фигуре.

Вита мысленно досчитала до десяти, успокаивая себя. Ей не впервой сталкиваться с агрессией и ненавистью в свой адрес, но это начинало утомлять. Одно и тоже, куда бы она не приехала. Нет, разница есть — когда она приезжает в составе «Феникса» ее чуть ли не боготворят, но стоит быть собой и проблем не оберешься. Необходимо сохранять спокойствие и бдительность. Мысль о том, что Рустем приедет уже сегодня либо завтра добавляла уверенности и чувства защиты, ведь в его мыслях четко закрепилась идея, приехать как можно раньше — он волновался за гостью, по совместительству, жену своего лучшего друга. Значит обормотень уже где-то в пути, определенно. Плюс к этому, Вита отдавала себе отчет в том, что могла вызвать для своей защиты вампира в любой момент благодаря технике Марионетка — Кукловод. Эту технику они практиковали еще с Мстиславом, что позволяло их сознаниям путешествовать в тела друг друга. Это стало дополнительной защитой от страшной и ужасной Марены, по крайней мере, такие распространялись слухи. Шархан считал иначе. Он давно понял, что контролировать или подчинить Смерть невозможно. Но женщины…если ты эмоционально связан с ней, говоришь то, что ей важно услышать, доказываешь, что она изменила твою жизнь. Он знал, что важно показать, что твои чувства такие же сильные, как и ее. Но с Витториной все было по-другому. Он ценил ее. Но смог осознать, едва не потеряв ее. Она вызывала в нем целую гамму чувств и эмоций, от желания нежно прикоснуться до прибить на месте за особо дерзкие поступки. Она опьяняла до дикого восторга и пугала ледяным молчанием безразличия. Ее можно было любить либо ненавидеть. Третьего не дано. И он сделал свой выбор. Он оберегал ее от всего мира. И от себя самого.