Книга Андеграунд, страница 309 – Виктория Рогозина

— Спасибо, очень красиво.

По комнате разошёлся дивный сладковатый аромат роз.

— А это к чаю, — Мстислав поставил на стол пакет с пирожными.

И будто стену прорвало. Витторина тихо заплакала. Отложив цветы, девушка повернулась к мужу и обвив руками за шею, спрятала лицо на его груди. Мстислав прижал Марену к себе.

— Ну-ну, кто посмел обидеть мою маленькую девочку? Кто напрашивается на большие неприятности?

— Никто, — она нервно вздохнула, подавляя рыдания. — Просто я хотела то пирожное, но уступила детям. Ну я же взрослая, я же мама, а это дети. И хотелось, а тут вдруг ты…и привёз, — слезоразлив грозился затянуться на неопределенное время. — Я плохая мать.

— Как мать ты ехидна, — Мстислав улыбнулся, повторяя слова своего отца. — А в остальном ты прекрасна. Дети счастливы, я тоже. Осталось тебя напоить кофейком с вкусняшкой, как ты выражаешься.

Истерика прекратилась также быстро, как и началась. Усадив жену в кресло, мужчина протянул ей коробку с пирожными.

— Вся твоя, — он улыбнулся, заметив, как зажглись ее глаза.

Готовя кофе и быстро анализируя происходящее, Мстислав зацепился за одно интересное воспоминание. Такие капризы были, когда девушка вынашивала близнецов. Решив дойти до отца и уточнить последние результаты обследования, Мстислав спросил:

— Я отлучусь на десять минут?

— Хорошо, — она не слышала, углубившись в поедание ее любимых пирожных. В такие моменты Марена могла согласиться с чем угодно, совершенно не обращая внимание на внешнее окружение.

Мстислав быстро пересёк коридор, спустился по широкой винтовой лестнице, зашёл в скрытый лаз за гобеленом и прошёл в другое крыло. Уже на подходе он различил истерику Марты с битьем посуды. Все прекратилось резко, как по щелчку. Постучавшись, Мстислав вошёл в небольшую круглую комнату, повторяющую очертания башни.

— Итак, я не вовремя, — мужчина хмыкнул, наблюдая как Марта сидит на полу и хрустит солеными огурцами. Красноречивый взгляд отца сказал о многом.

— Поздравляю, — Мстислав с трудом удержался от язвительного замечания и вернулся к своей жене.

«Итак, мы беременны», — мужчина улыбнулся. — «Осталось это подтвердить и как-то сообщить Вите».

Витторина до сих пор помнила, как перестала кормить грудью, как вновь нашла время на недолгие «гулянки», на которые муж отпускал ее с чистой совестью и грязными помыслами, зная, что кроме пьяного дебоша ждать ничего не придется. В свою очередь это рождало череду милых семейных подколов.

Мстислав хмыкнул. В этом всем не было ничего удивительного. Абсолютно.

— Поразительно. Ты хоть помнишь в каком состоянии вчера пришла?!

Казимир Мирославович хмыкнул.

— Нет более пьяной женщины чем та, которая перестала кормить грудью.

— Вот не надо. Я вчера пришла даже посуду помыла, — пожурила весельчаков Витторина слегка нахмурившись.

— Машинным маслом, — гробовым тоном добил Мстислав.

Казимир обернулся, вскинув потрясено брови, но сын кивнул, подтвердив, что ни капельки не шутит. Витторина скрестила на груди руки и смешно нахохлилась, делая вид будто смертельно обиделась и оскорбилась.

— Ну по крайней мере мыла старательно, — улыбнулся ее муж. — Как вот только в эту миленькую головку пришла идея с маслом? Да ещё и машинным.

— А я думала откуда с утра вонь такая.

— Поверь, вонь была вчера. Я проветривал всю ночь. Зато дети спали как убитые.