Книга Андеграунд, страница 39 – Виктория Рогозина

— Хорс пару раз порывался присоединиться к тебе, — и это было правдой, из мыслей оборотня девушка могла увидеть это.

— Как благородно с твоей стороны меня спасти, — в ее голосе вновь послышалась плохо скрываемая ирония. — Тебя не смущает, что я здесь неодетая?

— Я знаю, что ты можешь в любой момент создать Импульсом, например, простыню или что-то посерьезнее из одеяния, — Рустем прислонился спиной к двери, таким образом не позволяя девушке покинуть парилку. — А во-вторых, я не собираюсь к тебе вламываться.

— Поэтому вломился, — она усмехнулась. Жара действовала на нее умиротворяюще. Спорить и пререкаться совсем не хотелось. Лишь растечься лужицей по полку и мурлыкать.

— Хорошо, — протянул он. — Чего ты хочешь?

— А чего хочешь ты?

— Так и будешь отвечать вопросом на вопрос? У тебя евреи в роду были?!

— Да хрен его знает, — она потянулась, прогревая косточки и чуть ли не мурча от этого. — Итак, ты решил остаться?

— Я решил с тобой поговорить. Максимально честно. Здесь ты как на ладони, открыта, поэтому…

— Ладно, — перебила она.

Ты читаешь мысли, малыш?

— Вероятно ты подумал, задавая этот вопрос.

— Я всегда думаю, не только задавая этот вопрос. И откуда такие сомнения, малыш?

— Потому что это Катарсис и это не контролируется.

Повисла непродолжительная пауза.

— То есть как?

— Я Мара. Мы впадаем в Катарсис непроизвольно и полностью, с головой, четко видя происходящее глазами того человека, к кому смогли подключиться.

— Это опасно.

— Да. Я так ехала на машине и случайно «выпала». Со мной был пассажир, который чуть не поседел с этого. Забавно, что этим пассажиром оказалась Смерть.

Значит ты что-то видишь, что-то нет. Правильно ли я предположил, что ты часто читаешь меня и не видела мыслей Федора и его компашки?

— Более того, я тебя одного тут так читаю. Почему? Не знаю.

— Что ты скрыла из истории своего спасения?

— Мне показали какую-то усадьбу. Мы там пытались переждать метель, но когда стало понятно, что это надолго, я создала Барьер, — девушка задумалась. — Там столько мертвецов. Я на кладбище так много не видела. Постоянный шум, вой, будто толпа говорит. Они все хотят быть услышанными.

Так вот о чем говорил Мстислав. Нет разницы между живыми и мертвыми. Так ли уж и нет?

— Он правильно сказал, я не вижу разницы. Это как с живым человеком, они для меня абсолютно реальны.

Рустем на какое-то время выпал, стремительно размышляя и сопоставляя факты и слова. Он понял, почему Мстислав так мало дал информации — во все это сложно поверить, проще один раз увидеть.

— Может ты хочешь что-то спросить? — он продолжал думать, прикидывать сопоставляя ее слова и действия.

— Барин слишком щедрый, — иронично отметила Вита, перевернувшись на спину. — Кому принадлежит сейчас эта усадьба?

— Никому. Местные обходят ее стороной, ведь она считается проклятым местом.

— Помоги мне заполучить ее. Я хочу ею владеть.

— Хорошо, — легко согласился он. — Тогда тоже попрошу кое о чем.

— Хорошо, я согласна.

— Что? — Рустем не понял и поэтому переспросил.

— Я говорю, что согласна ходить с тобой на тренировки и готова воспользоваться твоей защитой.

Оборотень хмыкнул.

Я понять не могу…тебе было страшно сегодня? Одна, заживо погребенная? Что в твоей хорошенькой головке творилось? Почему ты не вызвала свою Марионетку?

— Я не смогла, — помедлив, нехотя ответила Витторина.