Книга Нереальная Реальность, страница 70 – Виктория Рогозина

Поправив ремень гитары на плече, я хмыкнула и ударила по струнам. Звук сотряс помещение, а прожектор за моей спиной вспыхнул так, что был реальный шанс ослепнуть. Проиграв вступление, я запела.

Я не понимаю, чего ребята с таким восторгом на меня смотрят. Вокал у меня сейчас не лучшего качества и за это стыдно. Голос слишком хриплый. Горло словно атрофировалось за последнее время, но худо-бедно «скрежетать» (читать, как петь) получается. Вообще, раньше я точно знаю, что мой диапазон был в четыре октавы. Знающие люди поймут. Но сейчас я сомневаюсь, что смогла бы исполнить нечто более сложное.

Золотистые глаза Мстислава излучали такую грусть. От него в принципе шел очень странный фон (ужасает тот факт, что я вообще стала замечать этот самый Фон!). Казалось, что он понимает мое смятение, неуверенность и действительно жаждет помочь. Но мне не понятно, почему. Ну не просто же так, в самом деле!? Ну не верю я в бескорыстность.

Игра давалась мне легко, чего нельзя было сказать о вокале. Голос словно не принадлежал мне. Я его не узнавала. Нечто чужеродное. Но слушателям нравилось по какой-то причине.

Я не большой фанат панк-группы «ТеХнарь», но некоторые их песни мне кажутся очень даже точными. Знакомый говнарь[1] (по совместительству, друг Анатолия — парня Анюты) рассказывал, что вообще изначально эта группа называлась «Контрой», но через пару лет переименовалась. Еще помню, он рассказывал, про пародию в каком-то новогоднем выпуске, кажется две тысячи одиннадцатого года. Там смысл был, что вокалисты в виде Снегурочки с Дедом Морозом пришли в детский сад на утренник, ну и спели кавер на популярную песню. Наверное, прикольно было. Хотя в действительности, детей поседевшими забирали бы с того утренника. Весело, однако!

Когда последний аккорд затих, я сразу же перешла к следующей песне, желая разделаться с этим всем поскорее. Забавно, но лицо Мстислав смягчилось. Нравится ему песня. Парень улыбнулся, в глазах забегали озорные искорки.

Мой голос дрогнул, в памяти всплыло воспоминание. Естественно оно было связано с Анютой. Резкий звук струн помог прийти в себя и поместить всю грусть куда-то на дальний план. Погрустить потом еще успею. Времени теперь навалом. Не стоит разочаровывать слушателей.

Третьей песней была одна из моих любимых «Птица» группы ТруМен. В обычное время, я любила вечерком перед сном послушать эту песню и почему-то на глаза всегда наворачивались слезы, но мне нельзя плакать.

Время потеряло себя. Я была где-то в этих звуках, растворяясь в них. Была такая гармония, которой я никогда не достигала ранее. Прожекторы за моей спиной вспыхивали, поддаваясь моему настроению, исполнению…

Когда последние аккорды смолкли, я моргнула, словно просыпаясь. Слушатели сидели с раскрытыми ртами и таращились на меня. Почувствовав себя неловко, я дрожащими пальцами расстегнула ремень, сняла гитару и, извинившись, попыталась уйти. Горло болезненно сдавило. По ощущениям напоминало проглоченную колючку (из разряда — просто были случаи!). И вот ее шипы вонзаются в нежную кожу, травмируют, вспарывая ее…брр, лучше не вспоминать.

— Вита! Это круто! — Яна повисла на моей талии, крепко сцепив свои ручки.

— Я рада, что тебе понравилось, — хрипло ответила ей, почему-то испытывая панику, словно вот-вот захлебнусь собственной кровью, хотя ничего подобного нет. Весь этот дискомфорт в горле — лишь в моей голове, но…