Книга Не буди лихо, страница 26 – Виктория Рогозина

Анна улыбалась, чувствовала его поддержку и искреннюю радость за её успехи.

— А я горжусь тем, что у меня есть ты, — ответила она, взяв его за руку. — Ты всегда был рядом, поддерживал меня во всём. Без тебя я бы не смогла сделать этот шаг.

Время шло, их жизни текли спокойно и размеренно. Будущее казалось стабильным и предсказуемым. У Виктора всё было в порядке на ЧАЭС, а Анна уверенно развивалась в своей новой роли. Они продолжали строить планы на будущее, всё чаще обсуждая, как будут воспитывать детей, какой дом они построят, когда решат обзавестись семьёй.

Жизнь в Припяти была тихой, но полной смысла. Никто из них и представить не мог, какие перемены ждут впереди, и как всё может измениться в одночасье. Но пока, в эти спокойные дни, Виктор и Анна были счастливы, чувствуя, что впереди их ждёт только лучшее.

В последние месяцы на Чернобыльской АЭС Виктор начал замечать всё больше мелких неполадок, которые, казалось бы, не были критичными, но их частота начинала тревожить. Он всегда был внимателен к деталям, и даже самые незначительные сбои вызывали у него беспокойство. Виктор не мог игнорировать ощущение, что не всё идёт так, как должно.

Однажды, в разгар смены, он заметил незначительные колебания в работе системы охлаждения реактора. Показания приборов не говорили о серьёзных проблемах, но Виктор, основываясь на своём опыте, понимал, что любые отклонения могут стать предвестниками чего-то большего. Ему всё чаще приходилось слышать о мелких неисправностях: то запаздывала работа сигнализации, то возникали колебания в температурных показателях. Каждая мелочь, взятая в отдельности, не казалась значимой, но в совокупности эти признаки начали вызывать у Виктора нарастающее чувство тревоги.

Он принял решение доложить об этом своему начальнику, Анатолию Дятлову. Тот всегда был строг, но справедлив, и Виктор знал, что он примет ситуацию всерьёз.

— Анатолий Степанович, я заметил кое-что, — начал Виктор, входя в кабинет начальника.

Дятлов поднял взгляд от бумаг, которые изучал, и жестом предложил Виктору сесть.

— Что там у тебя? — коротко спросил он, явно погружённый в свои мысли.

— Небольшие сбои в системе охлаждения, — начал Виктор. — Пока это не критично, но повторяется слишком часто. Плюс я слышал, что другие смены тоже сообщали о мелких отклонениях в работе.

Дятлов вздохнул, откинувшись на спинку стула.

— Система сложная, сбои — это нормально. Но я посмотрю на данные, — ответил он, без лишней суеты. — Если будет что-то серьёзное, примем меры.

Хотя Дятлов был опытным и хладнокровным, Виктор не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Проблема была не только в технике — это было внутреннее чувство, предчувствие, которое Виктор никак не мог объяснить. Он, как человек науки, не верил в мистику, но ощущение надвигающейся беды не оставляло его. Каждый раз, когда он проходил по коридорам АЭС, ему казалось, что воздух становится тяжелее, что сама станция словно предупреждает их всех о чём-то.

Виктор старался бороться с этим внутренним напряжением. Он знал, что работы на АЭС требуют хладнокровия, а мелкие неполадки — это часть работы любой сложной системы. Однако тревога не покидала его. Он чувствовал, что назревает что-то серьёзное, хотя никаких явных признаков катастрофы пока не было.