Книга Не буди лихо, страница 38 – Виктория Рогозина

Каждый из этих героев получил смертельную дозу радиации — несколько тысяч рентген, многократно превышающую допустимые уровни. Симптомы лучевой болезни проявились уже через несколько часов после того, как они покинули поле битвы. Пожар, в котором они сражались, был всего лишь началом их страданий. Радиация, впитанная их телами, оставила страшные следы — ожоги, слабость, тошнота, мучительная боль.

Они были отправлены в больницы, но медицинская наука того времени не могла справиться с последствиями столь мощного облучения. В течение нескольких недель после катастрофы шестерых из них не стало. Владимир Правик, Виктор Кибенок, Николай Титенок, Владимир Игнатенко, Николай Ващук и Владимир Тишура навсегда остались в памяти как первые жертвы Чернобыля — герои, пожертвовавшие своими жизнями ради спасения других.

Они выполняли свой долг, не зная, что за ним скрывалась невидимая угроза, которая медленно убивала их. Их подвиг навсегда останется символом отваги и самоотверженности, о которых будут помнить поколения.

Руководитель тушения пожара Леонид Телятников сразу осознал масштабы катастрофы. Четвертый энергоблок, разрушенный взрывом, полыхал. Кровля машинного зала была охвачена огнем, и пламя стремительно двигалось в сторону третьего энергоблока, создавая угрозу повторного взрыва. По рации лейтенант Владимир Правик объявил, что пожару следует присвоить повышенный третий номер сложности. Огнеборцы быстро насчитали около 30 очагов горения в районе энергоблока.

Главную угрозу представляли машинный зал с его масляными системами турбогенераторов, насосов и огромные баки с горючей жидкостью, которые могли взорваться в любой момент. Маслобаки и кабельные каналы, охваченные огнем, могли распространить пламя на другие объекты АЭС, и если бы огонь добрался до третьего энергоблока, последствия были бы катастрофическими.

Однако Правик знал, что самым опасным направлением была горящая кровля. Если бы пламя перекинулось на третий энергоблок, его реактор мог бы постигнуть та же участь, что и четвертый, и это привело бы к новому взрыву, который разрушил бы оставшиеся части станции и вызвал бы еще больший выброс радиации.

Караул Правика начал тушение пожара на крыше машинного зала. Вскоре на место прибыл караул СВПЧ-6 под командованием лейтенанта Виктора Кибенка. Кибенок возглавил звено газодымозащитной службы, направив своих людей на разведку в опасные помещения, прилегающие к активной зоне разрушенного реактора. Они действовали без промедления, невзирая на уровень радиации, который уже начинал проникать через их защитные костюмы.

Кибенок, осознавая угрозу, расставил ствольщиков на позициях и организовал подачу воды на кровлю машинного зала с помощью автолестницы и стационарных сухотрубов. Они делали всё, что могли, чтобы сдержать огонь и предотвратить его распространение на соседние объекты. Мужчины сражались с невидимым врагом — радиацией — которая уже начала разрушать их тела, но не смогла сломить их дух.

Подвига этих людей хватило, чтобы сдержать огонь и предотвратить новые взрывы, однако их здоровье и жизни были положены на алтарь спасения миллионов людей от еще большей катастрофы.

Двадцать пятого апреля, ровно в восемь вечера, Валентин Белоконь, как обычно, заступил на дежурство. В этот вечер в его распоряжении была лишь одна бригада «Скорой помощи» — он сам, врач, и фельдшер. Весь город спал, словно укутанный тишиной, которую изредка нарушали редкие звуки моторов или отдаленные шаги. В арсенале дежурных было всего шесть машин «скорой», как будто этого могло хватить на весь Припять.