Книга Не буди лихо, страница 47 – Виктория Рогозина

Радиация была повсюду. Она медленно и беззвучно впитывалась в стены, в землю, в воду. Её нельзя было увидеть или почувствовать, но её присутствие становилось всё более ощутимым. Анна знала это лучше, чем кто-либо другой. Она видела симптомы на лицах людей, которых лечила — головокружение, тошнота, жжение на коже, будто их опаляли невидимые огненные языки.

Но люди всё ещё улыбались, прощались с соседями, надеясь вернуться через пару дней, как им и сказали. Анна смотрела на это с тяжёлым сердцем. Она видела, как матери укладывали в автобус своих детей, как старики неохотно покидали свои дома, не веря, что это прощание.

Она знала, что они больше никогда не вернутся в эти места.

Двадцать шестого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года Виктор остался на станции, несмотря на страшные слухи и нарастающее ощущение опасности. Он стоял перед выбором, терзаясь внутренним конфликтом: долг перед своей работой и коллективом против собственной безопасности. Вокруг люди обсуждали эвакуацию, говорили о том, что надо уходить, что уже слишком опасно. Но Виктор не мог заставить себя сделать этот шаг.

В голове проносились мысли о том, как он будет смотреть в глаза своим товарищам, если сбежит, оставив их здесь. Он понимал, что именно в такой момент нужен на станции, как никогда прежде. Каждый из них знал, что работа на атомной станции всегда сопряжена с риском. И пусть этот риск казался сейчас непропорционально большим, Виктор чувствовал, что не может уйти. Это было его место, его долг — быть здесь, помогать в борьбе с надвигающейся катастрофой.

Он вошёл в операторскую, где его коллеги уже пытались разобраться с последствиями аварии. Их лица были напряжены, в голосах слышалась нервозность, но они продолжали выполнять свои обязанности. В воздухе витал страх, но никто не говорил об этом вслух.

— Виктор, ты остаёшься? — спросил один из инженеров, взглянув на него с удивлением.

— Да, — коротко ответил Виктор, не решаясь развить тему. Он знал, что его ответ многое значит. Уйти сейчас — значит оставить их одних, предать своих коллег, свою профессию.

Виктор взял на себя несколько задач, помогая коллегам контролировать показатели, следить за тем, что происходило в системе. Рядом с ним инженеры тихо переговаривались, обсуждая, что ещё можно сделать, чтобы стабилизировать ситуацию. Каждый из них понимал, что рискует жизнью. Но этот риск был частью их работы.

Тревога в груди нарастала с каждой минутой, но Виктор не позволял себе остановиться. Он понимал, что не может уйти, не может просто сдаться.

Вдруг дверь в операторскую распахнулась, и в помещение ворвался один из сотрудников, его лицо было бледным, глаза расширены от ужаса.

— Реактор разрушен! — почти выкрикнул он, переводя дух. Все замерли, а воздух будто сгустился вокруг. Виктор почувствовал, как по спине пробежал холодный пот.

— Что ты несёшь? — резким голосом ответил Дятлов, глядя на сотрудника с недоумением. — Такого не может быть.

Слова Дятлова прозвучали твёрдо, словно он пытался опровергнуть не просто услышанное, а саму реальность. И действительно, в это было трудно поверить. Разрушение реактора? Это казалось невозможным, абсурдным сценарием. Такие аварии были лишь теоретическими, о них говорили на учениях, обсуждали на совещаниях, но никто всерьёз не верил, что подобное могло произойти.