Книга Стань моей мечтой, страница 14 – Виктория Рогозина

Он сделал паузу, пожал плечами.

— А потом я стал зарабатывать. Компьютеры, фриланс, проекты. И внезапно моё существование стало удобным. Потому что я стал оплачивать счета, продукты, интернет. И тогда меня будто заметили.

Наступила тишина. Варвара не поднимала глаз, но кивнула — молча, в знак признания его слов. Миша пробормотал:

— Прости, не хотел задеть...

Олег махнул рукой:

— Да всё нормально. Просто... не всё так просто, как кажется.

Миша тихо постучал пальцем по чашке, будто обдумывая что-то важное, а потом вдруг вслух сказал:

— Получается, нас уже трое. Трое, кто Егора бесит. А значит, он точно не успокоится. Попробует вернуть свою «репутацию короля школы».

Олег кивнул, поставив чашку на стол:

— Да, чувствую, придется разруливать всё это. И не в теории.

Варвара, опершись локтем на стол, посмотрела на них с мягкой улыбкой:

— А можно ведь и с другой стороны взглянуть. Раньше я была одна против него. Миша — тоже по-своему один. А теперь... у нас уже маленькая команда. Даже не команда — банда.

Олег приподнял бровь, ухмыльнулся:

— Звучит как какая-то ОПГ.

Миша рассмеялся, откинувшись на спинку стула:

— У меня, кстати, та же ассоциация была, только ты её первый озвучил.

Олег посмотрел на сестру, уже чуть серьёзнее, но с оттенком уважения:

— Но я понял, к чему ты клонишь, сестрёнка. Вместе у нас больше шансов. Никто уже не один. Это не фронт на одного бойца.

Миша кивнул, глядя на Варвару, потом на Олега:

— Взаимовыгодное сотрудничество. Поддержка, мозги, руки. Думаю, можно многое изменить.

Варвара впервые за долгое время почувствовала, что ей действительно есть на кого опереться. И самое главное — вместе они придумают, как наказать Егорика.

— Дети, вы не понимаете! — в который раз с нажимом проговорила Елена Вениаминовна, поднимая указательный палец. — Толстой написал «Войну и мир» только ради сцены с дубом! Всё остальное — обёртка!

Её глаза блестели фанатичным огнем, а голос дрожал от важности произносимого. В классе повисло тягучее молчание. Варвара тяжело вздохнула, глядя в окно. Спорить с Еленой Вениаминовной было всё равно что биться головой об бетонную стену. У учительницы существовало два мнения — её и неправильное. Причём ошибочное мнение ученика было всегда вызвано «молодостью и отсутствием внутреннего мира», как она любила добавлять с видом усталого мудреца.

— Поймите же, дети! Этот дуб — это мы с вами! Это объединение! Это бессмертие духа! — продолжала вещать она, хлопая рукой по раскрытому учебнику.

Олег, сидящий рядом с Варварой, рассеянно водил ручкой по полям тетради. Он рисовал какого-то странного зверя в шляпе, явно не слишком погружаясь в анализ дуба как символа. Периодически он бросал на сестру скучающий взгляд, и Варвара лишь еле заметно качала головой, мол, терпи, осталось не так уж много.

На задних партах кто-то пытался незаметно переписать домашку по геометрии, кто-то уткнулся в роман, прикрытый тетрадкой. Класс выживал как мог. А впереди было ещё двадцать минут объяснения, почему дуб — важнее любой батальной сцены романа.

Звонок, казалось, мог спасти всех. Ученики бы вмиг начали собирать тетради и рюкзаки, будто кто-то нажал кнопку «побег». Но урок всё ещё шёл. За мгновение до конца урока — как всегда — всё испортил Егор.

— Дуб — это символ психической стойкости, — вещала Елена Вениаминовна, поправляя очки, — он переживает зиму, и…