Книга Стань моей мечтой, страница 45 – Виктория Рогозина

— И вот тогда и родилась идея проекта.

Она шагнула чуть ближе, загоревшись изнутри:

— Мы хотим снимать. Показывать. Говорить. Не просто жаловаться — а документировать. Освещать то, что происходит в коридорах, в классах, за спинами учителей. Чтобы каждый, кто захочет, мог увидеть, как всё устроено на самом деле.

Кто-то тихо пробормотал «да» — Варвара не заметила, кто именно.

— Мы хотим, чтобы у каждого, кто боится — был выбор. Чтобы он знал: он не один. Что есть ребята, которые его поддержат. Чтобы Егор и ему подобные поняли — теперь это не их территория. Что сила уже не на их стороне.

Она перевела дыхание и добавила:

— Сегодняшний сбор — лучшее доказательство. Нас много. Нас становится больше. И если мы будем едины, если будем организованы — Егору придётся отступить. У него не получится запугать всех.

В комнате снова воцарилась тишина — но теперь в ней чувствовалось что-то другое. Тепло. Сила. Решимость.

А потом кто-то медленно начал хлопать. Один. Второй. Никитос свистнул, Слава кивнул с одобрением. Даже застенчивые ботаники тихо улыбались.

— Ну что, — сказал Олег, делая шаг вперёд. — Кто следующий?

Миша шагнул вперёд, потёр ладонью затылок, глубоко вдохнул и сказал, чуть хрипловато:

— Я Миша. И… да, я тоже был жертвой буллинга.

Он опустил глаза, будто вспоминая всё то, что давно хотел забыть.

— Я всегда был добрым. И полным. А в нашей школе это — почти приговор. Сначала шуточки, потом прозвища. А потом — плевки, порванные рюкзаки, синяки. Избивали втроём, вчетвером. Один раз закинули в мусорный бак. Не потому, что я что-то сделал. А потому что… могли.

Он замолчал на секунду, поднял взгляд.

— Сейчас я похудел. Подкачался. Хожу на бокс. Но это не решило проблему. Просто те, кто травил, стали сторониться. А младшие продолжают страдать. И я не хочу просто стоять в стороне. Я присоединяюсь к «Стань моей мечтой». Потому что если есть шанс что-то изменить — я с вами.

Варвара смотрела на него с тихим уважением. Где-то в глубине души ей вдруг стало теплее. Он говорил просто, но искренне.

Следом, почти сразу, выступил Никитос. Он, как всегда, держался уверенно, будто стоял перед своими, а не перед новичками:

— Ну, меня все знают как Никитоса. У меня история другая. Я не был терпилой. Я столкнулся с Егором и его шайкой, когда они полезли к моим младшим друзьям. Слов не понимают — только силой. Поэтому начались стрелки. Драки за гаражами. Но этот мажорчик — крыса. Один на один не выходит. Только толпой, из-за угла.

Он оглядел всех, взгляд его был твёрдым, но не злым.

— Тогда я собрал пацанов. Чтобы больше никто не трогал ни своих, ни чужих. Но даже это не решение. Пока в школе правит страх — толку не будет. Вот поэтому я поддерживаю принцессу, — он кивнул в сторону Варвары и ухмыльнулся. — И считаю, что нам нужно делать общее дело. Не просто отмахиваться от проблем, а вырывать их с корнем.

Он замолчал, скрестил руки на груди.

Молчание длилось секунду-другую, но в нем уже не было неловкости. Оно было наполнено уважением — к тем, кто решился говорить. К тем, кто не сдался.

Женя сжал кулаки, будто пытаясь найти опору в собственных пальцах, и, наконец, вышел вперёд. Его голос сначала дрожал, но с каждой фразой становился всё увереннее:

— Я… Женя. Или Жэка, как все говорят. И я… я жертва травли. По всем статьям: и за очки, и за оценки, и за то, что не такой, как все. Прятался в библиотеке, делал вид, что болею, лишь бы не идти в школу. Мне казалось, что так будет всегда, что лучше просто стать невидимым…