Книга Стань моей мечтой, страница 69 – Виктория Рогозина

— Привет. Это второй выпуск, — начала она, глядя прямо в камеру. — Сегодня я расскажу вам свою историю буллинга. Что со мной делали. И что за это было моему обидчику… Спойлер — ничего.

На экране начали мелькать видеозаписи — знакомые многим кадры, когда Варвару толкали, срывали с нее рюкзак, в лицо летел мел, кто-то ржал за кадром. Раньше это казалось смешным только «своим», а теперь… теперь кадры били по нервам. Становилось ясно, насколько это было унизительно и несправедливо.

— Это снимали друзья Егора, — продолжала Варвара. — Они выкладывали это, хвастались… И все молчали. Учителя, одноклассники, даже я сама. Потому что думала — так и надо. Но теперь всё по-другому. Мы не молчим.

Звук в ролике усиливался: кто-то из ребят рассказывал, как Егор высмеивал других, у кого-то крали телефоны, кто-то уехал из школы вовсе. Варвара говорила просто, без пафоса — и от этого слова резали куда сильнее.

Миша подошёл к ней со спины, кивнул Олегу, который стоял чуть поодаль, и мягко обнял Варвару за плечи. Она обернулась к нему и, не сдержавшись, улыбнулась, когда он поцеловал её в щеку.

— Горжусь тобой, — прошептал он ей тихо.

В коридоре по-прежнему стояла полная тишина. Кто-то сглатывал, кто-то опускал взгляд. И вдруг — медленные, осторожные аплодисменты. Один, два… пять человек. Потом десятки. Коридор взорвался одобрением. Варвара стояла прямо, не прячась больше. Её история больше не принадлежала только ей — она стала символом.

Антон Антонович с шумом прорвался сквозь толпу, махая руками, будто разгоняя дым, а не учеников. Его лысина блестела от пота, лицо пылало, голос срывался:

— Расступитесь! Быстро! Немедленно разойтись! Это вам не цирк, а школа!

Мишка, стоявший у стены, кивнул Олегу и поднял смартфон, включая запись. В толпе кто-то тихо прошептал: «Снимай всё, Мишаня, это — история». Смешки и напряжение смешались в воздухе.

Олег, уверенный и спокойный, ловко запрыгнул на подоконник, став на фоне огромного окна. В руках — аккуратно сложенная, но объёмная стопка бумаги. Он поднял её вверх, как трофей, и громко сказал:

— Здесь более трёхсот заявлений. Подписанных, с именами и доказательствами. Это от тех, кто пострадал от травли, устроенной Егором и его дружками. Мы требуем, чтобы были приняты меры.

Толпа гудела, как ульи весной. Антон Антонович дернулся, будто хотел что-то сказать, но Олег не дал ему перебить:

— И, чтобы вы не пытались замять это дело, копии всех этих заявлений уже отправлены в Министерство образования и в прокуратуру. — Он сделал паузу. — Мы больше не молчим. И если вы — директор, то покажите, что способны быть на стороне справедливости. Или уходите.

Антон Антонович попытался сохранять достоинство, но лицо у него всё больше наливалось цветом переспелого граната. Он метнул взгляд по сторонам, потом выкрикнул:

— Это всё манипуляция! Провокация! Разойдитесь немедленно, я приказываю!

Но никто не двинулся с места. Никто не отводил глаз. Авторитета у него больше не было. В этот момент он впервые за долгое время осознал — бояться стали не его. Теперь люди начали верить в других. И в правду.

Варвара спокойно шагнула вперёд и встала рядом с братом на подоконнике, её голос звучал ясно и твёрдо, перекрывая общий гул:

— Мы не отступим. Каждый, кто столкнулся с буллингом, может прийти к нам. Мы — не одиночки, нас много, и вместе мы — сила. А сила в правде. Мы не будем молчать. Мы будем говорить. Мы будем давать огласку. Потому что правда должна звучать громко.