Книга Не названа цена, страница 108 – Мария Берестова

…однако, если его эмоции теперь так же открыты ей, как и ему — её?

Она вытаращилась в его сторону с совершенно ошеломлённым выражением.

Буквально почувствовала, как он сложил руки на груди в попытках закрыться, но не преуспел: она отчётливо чувствовала исходящие от него стыд, безнадёжность и обречённое смирение с неизбежным.

«В самом деле? — попыталась она окрасить свои эмоции смысловым содержанием. — Ты в самом деле не подумал, что будешь таким же уязвимым, как и я?»

С его стороны пришли досада и раздражение, прикрывающие глубокие, всепоглощающий стыд.

Да, он просто не подумал об этом, а теперь было поздно.

— Расколдовывай! — фыркнула она, разводя руками. Мол, очевидно же, что месть не удалась.

Волна мрачной безнадёжности с его стороны её ошеломила.

Он что, не может это отменить или прекратить?

Ощущение холодного отказа с его стороны.

«Нда, Рийар, и кто тут после этого дурак!» — подумала она.

Мрачная решимость отомстить с его стороны, впрочем, поколебала её критичный настрой, и она выдала эмоцию, которая могла бы сойти за извинения.

Он удивился.

Звёздная бездна его раздери! Да Айриния была готова и на мольбы, если уж это так желанно для его самолюбия, — лишь бы отпустил!

Рийар вздохнул — от него полыхнуло безнадёжностью — подошёл и осторожно взял её под руку.

Она чувствовала за его попыткой изобразить спокойные сдержанные эмоции настороженность, тщательно скрываемый страх, стыд и тоску.

«Ну что я, дура, что ли?» — раздражённо подумала в его сторону она. Вот делать ей нечего, провоцировать его на новый виток конфликта и пытаться воспользоваться тем положением, в какое он сам себя загнал.

Он по-прежнему мог в любой момент без затей свернуть ей шею. Глупо ерепениться в такой ситуации. Ему нужны её извинения, её страх и её покорность? Сколько угодно. Только бы уйти отсюда живой. И, по возможности, остаться живой и потом.

От него блеснуло облегчением; потом пришла ровная спокойная эмоция, которую она расценила как предложение перемирия.

Она с облегчением улыбнулась. Воевать в таких условиях ей точно было не с руки!

Лёгкая насмешка над самим собой с его стороны тоже заметно отдавала облегчением.

На пути в общежитие он явно старался думать о каких-то отвлечённых вещах, и у него вполне получалось почти постоянно демонстрировать лёгкое спокойствие.

То, что он о чём-то заговорил с привратником, она поняла только тогда, когда услышала его ответы.

Ей нужно было бы почувствовать облегчение при мысли о том, что он теперь, наконец, уйдёт, и она останется в безопасности.

Но она понимала, что, когда он уйдёт, она останется наедине со своим откатом — и с полным отсутствием эмоций, наедине со своей привычной тоской.

Когда он оставил её и стал отходить, эмоции и впрямь начали слабеть.

Она, впрочем, догадывалась, что он всё равно успел почувствовать её страх, тоску и отчаянную мольбу. Но скрыть их у неё точно не было никакой возможности.

Ободрительная прощальная волна с его стороны, ей, должно быть, померещилась.

Он точно совсем ушёл; и на неё снова спустилась тоскливая эмоциональная тишина.

Мысли Леона блуждали где-то крайне далеко от его заметок.

Он всё размышлял и размышлял о словах начальницы — что кража артефакта была выстроена так, чтобы подставить одного из них. Очевидно было, что не его — он не успел нажить врагов такого уровня — а вот у госпожи Юлании хватало противников, и даже тот же архимаг вполне мог принять участие в её дискредитации.