Книга Не названа цена, страница 114 – Мария Берестова

Мысль об этом окончально привела её в уныние.

— Мне показалось, — меж тем, дипломатично откликнулась Юлания, — что господин Лийр высоко вас ценит — во всяком случае, он рекомендовал вас как одну из лучших выпускниц. Должно быть, ему небезразлична и ваша дальнейшая судьба.

Илия ничего не ответила. Уныло ссутулившись, она обхватила свою чашку пальцами. Теперь она чувствовала себя предательницей, которая подвела людей, которые так в неё верили и долгие годы вкладывали силы в её обучение.

Понаблюдав эту картину, Юлания пришла к выводу, что для одного разговора довольно, и что для того, чтобы разговорить Илию и выудить из неё информацию касательно этого дела, с нею стоит сближаться осторожно и ненавязчиво.

— Полагаю, впрочем, — стала сворачивать разговор начальница, — что хороший наставник всегда желает лучшего для своего ученика. Думаю, ваш выбор карьеры можно только похвалить — он больше соответствует вашим природным талантам.

Илия вскинула на неё взгляд, полный надежды. Ей теперь очень, очень хотелось верить, что и её магический наставник, и господин архимаг разделяют эту точку зрения.

Аккуратно переведя разговор в более светское и нейтральное русло, Юлания изящно закруглила беседу, и из её кабинета Илия выходила уже успокоенной и ободрённой.

Только у дверей в кабинет Леона она вспомнила, какая катастрофа у них только что произошла, и нерешительно замерла.

Однако варианта трусливо сбежать у неё не было — требовалось продолжать работать — поэтому, набравшись мужества, она постучалась, и, получив его разрешение, тихонько вошла и проскользнула на своё место, не глядя на него.

Он ничего не сказал; несколько минут она имитировала вдумчивое чтение какой-то бумаги на своём столе, потом отважилась незаметно скосить глаза на него.

Он сидел за своим столом и привычно работал с документами. Коллекция справок была уже спрятана на своём месте, и ничто не напоминало о досадном инциденте.

Тихо переведя дыхание, Илия решила, что можно просто сделать вид, что ничего не было.

Почему-то эта утешительная мысль не принесла ей успокоения: сердце продолжало надрывно ныть — и почему-то в этом тоскливом чувстве было не столько вины, сколько боли и огорчения.

Илия делала всё возможное, чтобы скрыть своё взволнованное состояние от домашних. Ей и вообще не хотелось, чтобы они что-то узнали о проблемах в её личной жизни — это было бы слишком стыдно — но тем более ей не хотелось, чтобы они знали, как легкомысленно она себя повела по отношению к Леону.

За ужином она старалась казаться оживлённой, оптимистичной и энергичной — и, кажется, на этом и прогорела, потому что получившаяся картинка очень отличалось от обычной «Илия всеми мыслями пребывает в своей работе и с трудом возвращается в реальность».

Впрочем, её оживлённость все, не сговариваясь, истолковали в совсем неожиданном для неё ключе. Мать понимающе переглянулась с отцом, тот подтверждающе кивнул, брат похмыкал с интонацией «ну да, всё ясно!»

— Так ты, значит, — первым решил выразить это всеобщее «понимание» брат, обращаясь к Илии, — всё же познакомишь нас со своим кавалером?

Илия растеряно замерла.

— Да-да, — включился в дело отец и признался: — Мы уж решили, что ты передумала его приводить.

— Или что он испугался отца, — стрельнула глазами в сторону мужа мать.