Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 111 – Лина Калина

Она идёт к выходу

— Матушка… откуда у рода Фавьен этот замок? Мой замок?

Её шаг чуть замедляется, но оборачивается она не сразу.

— Мы поговорим, Аэлина. Позже. Когда ты перестанешь видеть во всём лишь обиду.

Дверь мягко захлопывается за её спиной, и в комнате остаётся только я, и это проклятое платье, которое прожигаю взглядом, будто оно виновато во всём.

Впервые хочется — как упрямому ребёнку — топать ногами. Разорвать платье на клочья и свалить обрывки под дверью Фавьен. Но я не имею права на такую слабость. И, чёрт возьми, матушка права: лучше наряда всё равно не найти. Вопрос только один: могу ли я позволить себе воспользоваться этой подачкой?

Велю хранительнице покоев связаться с моими людьми и поручить им навестить модистку. Рик всё равно не выпустит меня из Цитадели. К вечеру выясняется, что к завтрашнему балу модистка не успеет пошить мой заказ. И я снова бросаю испепеляющий взгляд на проклятый «подарок».

Завтра придётся либо явиться в старом платье, которое уже видела половина двора, либо надеть матушкин шёлк. В конце концов, я прошу хранительницу принести иголку и серебряные нитки.

Крылья на груди платья сияют так нагло: хочется содрать их до последнего стежка. Но я не стану этого делать. Я изменю. Вплету в чужой узор своё.

Магическая сфера сияет под потолком, освещая мои движения. Стежок за стежком между крыльями проступает ствол — тонкий, но упрямый, тянущийся вверх, к самому горлу. Я добавляю ветви, пускаю их по ткани. И вот уже крылья не парят в пустоте — они обнимают древо.

Крылья и дерево. Знак Таль.

Я откидываюсь на спинку стула, любуясь своим шитьём. Платье уже другое. Я надену его не ради матушки — ради себя.

И вот наступает вечер бала. Горничные кружат вокруг, словно пчёлы: одна подаёт платье, другая вплетает серебряные шпильки в волосы, третья кистью наносит тонкую пудру из перемолотых лепестков роз.

Думала: буду нервничать. Но не испытываю ничего. Совсем. Ни страха, ни волнения, ни предвкушения. Может, это и есть сила? Когда боль и тревога уходят, уступая место странному спокойствию.

— Лиора, — тихо шепчет одна из горничных, отступая назад, — вы прекрасны.

Поднимаю глаза к зеркалу. Женщина, что смотрит на меня оттуда, не похожа на ту, что ещё недавно сжимала в руках обрывки собственной жизни. На её плечах лежит плащ, на груди вышит родовой знак. Взгляд — твёрдый и уверенный.

Пора. Я встаю. Шёлк платья скользит по полу, словно поток света и тени. Вечер только начинается.

Уже через мгновение колёса имперского големобиля замирают у роскошного особняка Нарьен, где должен пройти первый бал сезона.

Фонари отражаются в полированном корпусе, музыка и свет пробиваются наружу. Я остаюсь сидеть в салоне, разглядывая огни сквозь стекло.

Тяну время. Намеренно. Пусть ждут. Пусть успеют разогреться сплетнями, чтобы потом захлебнуться собственным восторгом.

Достаточно.

Я едва касаюсь дверцы — и лакей, будто ждал сигнала, отворяет её, почтительно склоняясь. Ступени. Коридор. И вот уже позолоченные двери бального зала, которые слуги распахивают передо мной.

Музыка стихает, когда глашатай собирается объявить моё имя. В зале наступает та самая короткая пауза, положенная по этикету. Танцующие оборачиваются, веера на миг замирают. Кто-то из мужчин приподнимается, чтобы разглядеть лучше, дамы обмениваются быстрыми взглядами.