Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 150 – Лина Калина

Довольно киваю.

— Благодаря твоей самоотверженности и любви мне больше не нужны камни Истока, — говорит он тихо, ставя стакан на прикроватную тумбу.

Я моргаю, не сразу осознавая смысл слов.

— Исток теперь во мне, — Рик улыбается, но в глазах нет ни тени шутки. — Когда ты использовала Глас, связь между нами изменила природу. Моя стихия — ветер. Была.

Он делает короткую паузу, будто сам до сих пор не привык к мысли.

— Теперь стихия преобразовалась в обратную Гласу силу. Её называют Печатью. Ещё — Безмолвием. Моя магия теперь гасит любые заклинания.

Муж склоняется чуть ближе.

— А твоя любовь… — его голос становится тише. — Она даёт мне силы. Уже не в переносном смысле, Аэлина. В самом прямом. Как Исток.

Я пытаюсь приподняться, но Рик кладёт ладонь мне на плечо.

— Не тревожься, — добавляет мягче. — Это не опасно. Наоборот. Теперь я чувствую тебя… хм, почти как себя.

Сердце делает неровный удар.

— То есть… если я снова решу спасти Цитадель, — выдыхаю едва слышно.

— Тогда я узнаю об этом раньше, чем ты успеешь дойти до двери, — в его голосе сквозит усталая усмешка. — И запру тебя здесь сам, если потребуется.

— Звучит как угроза.

— Нет, — он наклоняется ближе, касается лбом моего лба. — Как обещание.

Рик берёт с тумбочки стакан и подаёт мне.

— Пей, — шепчет едва слышно. — И пора спать, Аэлина.

Он вкладывает стакан в мои ладони, и я послушно пью. Горечь разливается по горлу, а перед тем как провалиться в сон, я успеваю подумать, что у нас впереди целая жизнь.

Тринадцать месяцев спустя

Зачем я вообще поехала в Пурпурную крепость без Рика? Конечно, гормоны. Иначе как объяснить этот подвиг? И теперь, выходит, зимние праздники проведу одна?

Сижу на софе у окна, кладу руки на огромный живот. Он отвечает толчками. Моим мальчикам вдвоём уже тесно, и мы скоро встретимся.

Угрюмо смотрю сквозь стекло: снега по колено. Магического, не настоящего, но от этого идти до замка не легче. Попробуй доберись.

Откладываю вышивку. Срок поджимает, передвигаться тяжело, а вышивать мне последнее время не нравится. Хотя я честно пытаюсь изобразить Сайру Таль, чтобы заменить гобелен.

Горничная Аста хлопочет рядом, а я в который уже раз спрашиваю:

— Не едут? Аста, ну посмотри, пожалуйста.

Чувствую себя так, будто проглотила два арбуза.

— Не едут, ваше величество, — отвечает Аста. — Выпейте чаю.

Не хочу я чаю. Экономка Лавейн суетится неподалёку:

— Надо было заказать красные подушки! А вдруг лиловые не понравятся его величеству…

Я вздыхаю.

— И чай не тот, — продолжает она, заглядывая в поднос, который стоит на столе. — Я же говорила, нужен с лепестками роз, а не с чабрецом!

Мирвин устроился напротив, вальяжно раскинувшись в кресле.

— Хороший чай. В самый раз, — одобряет он и допивает уже третью чашку. — Ну так что, ваше величество, я нашёл одну удивительную вещь.

Настораживаюсь. С Мирвином это слово «удивительная» обычно означает очередной хлам.

— Что на этот раз? — спрашиваю я.

Мирвин сияет, как ребёнок на ярмарке.

— Зеркало! — торжественно объявляет он. — Говорят, если в него смотреть слишком долго, оно показывает не отражение, а… скрытые источники воды. Хотя там инструкция чуть обуглилась, может, и не воду.

— И зачем я доверила мальчишкам-лакеям развешивать новые гобелены, — причитает над ухом экономка, — они же перекосили дракона, теперь хвост вверх ногами! И шторы, шторы! Надо было брать бархат, а не паршивую тафту — она же мнётся!