Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 16 – Александр Якубович

Здесь же открытый перелом ноги выглядел как приговор.

Но у меня уже было решение.

— Так! Держите его! И соберите носилки! — начал командовать я.

Кровь стучала в ушах, перед глазами мелькали черные круги, но голова была невероятно ясная, а слова приказов словно сами вылетали изо рта.

— Телегу готовьте, погрузим и повезем в сторону города! И нужен гонец!

— Здесь!

— Бери коня, несись в Херцкальт! Бери Петера, мою сумку в замке и скачите обратно! Или отправь вместо себя кого! Но живо!

Про какую сумку шла речь, уточнять не пришлось — каждый в дружине знал, что у командира, а потом и барона, есть набор трав и микстур для лечения. Так что боец, выслушав приказ, мигом бросился в сторону, где мы держали лошадей.

Если Петер мог исцелять раны, то и с этим он справится. Если мы вставим на место кость, а парень доживет до момента, когда толстый жрец окажется рядом.

Через пять минут мы погрузили стонущего крепостного, чьего имени я не знал, на импровизированные носилки, и понесли вниз со склона. Я лица парня даже не узнавал — будто бы вовсе впервые видел этого крестьянина — но почему-то сейчас он казался мне невероятно важным. Будто бы если я позволю ему умереть или остаться инвалидом, то это будет мое личное поражение.

Дни в отсутствии Виктора проходили удивительно спокойно. Пообвыкший к огромной фигуре барона люд даже не стал валить ко мне на поклон, едва муж выехал за пределы городских стен, спокойно решая свои проблемы и конфликты между собой.

Немалую роль в установившемся спокойствии сыграла как свадьба Ларса — люди поняли, что власть не кровожадна и с бароном можно договориться по примеру семьи Морделов — так и появление в нашем пограничном граде господина Камуса.

Королевский стряпчий взял на себя уйму работы, за совершенно символическую плату оформляя договоры и расписки для всех желающих, работая с приезжими купцами и общинниками.

То, что раньше обсуждалось на словах, а потом приходилось решать уже мне — то есть допрашивать стороны и узнавать, кто прав, а кто виноват — теперь фиксировалось в небольшой конторке писаря прямо на рыночной площади, которую и занял королевский стряпчий.

Появление столь спокойного, но при этом трудолюбивого человека короны в Херцкальте было большой удачей. Вполне могло сложиться так, что вместо стандартной пошлины на оформление документов — медяк за долговую расписку и три медяка за простенький договор, плюс стоимость листа бумаги в четвертушку — господин Камус мог требовать много больше. Например, по серебряной монете. И был бы полностью в своем праве.

Завышенные расценки оставили бы в его клиентах только купцов да видных мастеровых, таких как кузнец или внезапно поднявшийся на заказе моего мужа гончар, при этом никак не сказавшись на доходе господина Камуса, но королевский стряпчий оказался человеком чрезвычайно принципиальным и трудолюбивым. А значит, предоставлял свои услуги по минимальной стоимости, как это делают в столице или крупных городах, где стряпчих хватает.

Так что впервые в отсутствие Виктора в городе я откровенно скучала. Баронская цепь, которую мой муж уже традиционно надел на мою шею перед отбытием, сейчас пылилась в своей деревянной шкатулке на нашем рабочем столе, а подготовленный для арбитража главный зал стоял пустым. Ведь даже половина дружинников, которые в этом помещении обычно столовались, сейчас трудились вместе с моим мужем на строительстве мельницы. Еще троих забрал с собой Арчибальд, остальные же ходили в патрули и работали на торговых воротах. Принимали же пищу мужчины где попало — на конюшне, на казармах или вовсе брали с кухни харчей с собой в город, если это были стражники. Поэтому и на замковой кухне работы особо не было. Вообще, мне казалось, что с отъездом Виктора из замка ушла сама жизнь.