Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 9 – Александр Якубович

Я же любой ее шаг мне навстречу воспринимал затаив дыхание, боясь спугнуть. Но при этом и не отстранялся, просто старался делать вид, что она не делает ничего постыдного или необычного, и такая близость между супругами — вполне себе вариант нормы.

Вдвойне было тяжело еще и потому, что Эрен, как я понял из ее коротких обрывочных рассказов о жизни в поместье Фиано, видела совершенно другой пример брака. Ее отец и мачеха жили в разных комнатах, а прикасались друг к другу только по праздникам, во всяком случае, на людях.

Когда мы были не одни, нам тоже приходилось держать дистанцию, а мне — дополнительно следить за руками и словами — но вот в такие моменты, наедине в кабинете, когда точно никто не зайдет, Эрен теперь позволяла себе небольшие вольности. Я чувствовал, что ей хотелось большего, но намеренно не форсировал события — пусть двигается в таком темпе, в котором ей удобнее. Я по себе знал, что внезапные перемены не приносят ничего кроме боли, и адаптироваться к новым реалиям лучше постепенно, без резких движений. Иначе потом сам себя не соберешь — разметает в клочья.

— Уезжаешь завтра? — спросила девушка, прижимаясь лбом к моему виску.

— Да, на рассвете. Выедем вместе с Арчи, но он на юг, а я на запад, к мельнице, — тихо ответил я.

— Ты пропустишь полную луну, — внезапно заявила Эрен.

Я знал, куда вырулит этот разговор. Для своего небольшого возраста моя жена уж очень хотела стать матерью, а по мнению местных самый удачный момент для зачатия — именно полнолуние. Вот только я понимал, что процесс этот небыстрый, а было у нас всего три месяца после первой совместной ночи, но моя жена была непреклонна.

— Будет другая луна, — легкомысленно ответил я, за что тут же получил тяжелый стальной взгляд.

Я не хотел говорить Эрен, что ей рано становиться матерью — я на самом деле считал, что двадцать лет это слишком. А еще я боялся, что беременность и роды пройдут не лучшим образом. И хоть история венгерского акушера Игнаца Земмельвейса была моей личной Римской Империей — то есть я постоянно вспоминал об этом враче, который первым пытался внедрить принципы асептики, за которые его жестоко высмеивали коллеги — одного мытья рук было недостаточно. А если плод пойдет габаритами в меня? Потому что я родился почти четыре кило — мама любила рассказывать, как чуть богу душу не отдала во время родов, и что ее еле откачали, что не добавляло мне уверенности в будущем Эрен.

Но я о своих опасениях молчал. И хоть методов контрацепции тут еще не придумали, я старался думать о том, что потомство настигнет нас попозже. Хотя бы года через три-четыре, не раньше.

Я уже даже подумывал над тем, чтобы начать симулировать или как-то прерывать половой акт, чтобы снизить вероятность беременности, но скрыть такое поведение от своей партнерши, мягко говоря, непросто. Особенно для мужчины.

Узнай Эрен о моих мыслях и отношении к наследникам — выселила бы из спальни, или вовсе перестала со мной разговаривать на неопределенный срок. Вопрос продолжения рода был тем столпом ее мировоззрения, который мне не удалось сдвинуть с места и на миллиметр.

Первейшая задача женщины — рожать детей. Вне зависимости от статуса, образования или желания. Должна и всё тут, хоть ты тресни. И любая попытка дискутировать на эту тему с супругой воспринималась Эрен в штыки, причем реакция была настолько жесткой, что я даже перестал пытаться. Потому что любые разговоры о том, что нам слишком рано стараться над потомством моя молодая жена воспринимала как тяжелейшее личное оскорбление.