Книга Наследница Черного Пламени, страница 15 – Майя Фабер

Так или иначе, мы никого не заинтересовали. В брюках, длинной рубашке и плаще я чувствовала себя на удивление комфортно, хотя раньше, наоборот, предпочитала выделяться из толпы яркими цветами и провокационными нарядами. Артефакты пришлось снять, так что и волосы вернулись к родному черному, и кожа стала такой болезненно-бледной, что никто в своем уме и не стал бы ко мне подходить, особенно с учетом начинающейся эпидемии. Я оставила лишь один особенный кулон, остальное упаковала в сумку.

Шейн же и вовсе обладал удивительной способностью сливаться с любым окружением и везде казаться своим.

Дайс оставил нас почти сразу. Не прощаясь. Только махнул рукой и ушел. Со стороны можно было подумать, что и жест предназначался вовсе не нам. Впрочем, так оно лучше, ведь он тоже весьма известная личность. Слишком легко связать наш побег с местом и временем, когда Дайс был здесь, а там и до подробностей недалеко.

Только когда мы оказались в нужном поезде, а Шейн запер дверь купе, я вздохнула с облегчением. Плюхнулась на диванчик, отделанный дорогой тканью, прислонилась к спинке и прикрыла глаза.

Судя по звукам, Шейн проверял, насколько быстро открывается окно. И оно вообще не поддавалось.

— Думаешь, понадобится? — спросила я, не размыкая веки.

— Надеюсь, что нет, — честно ответил он.

Я почувствовала, как меня принялись раздевать, но не возражала, только податливо приподнималась, следуя приказам его рук. Пропал плащ, сапоги с носочками, потом и брюки. Последнее меня особенно порадовало — они давили. На мне оказалось одеяло, и я завернулась в него, так и не открыв глаза.

Поезд тронулся, а мерное покачивание так хорошо убаюкивало, что не мешал даже шум и стук колес. Тревоги разом оставили меня, а может, вовсе не успели появиться. То, что я видела в трущобах, было несомненно ужасным, но еще не отложилось в сознании. Будто и не происходило на самом деле. Будто я лишь посмотрела мерзкий сон или услышала еще более мерзкую шутку, рассказанную во всех подробностях. Для всего требовалось время. Даже для сочувствия.

Меня трясло. Я промерзла на вокзале. Погода середины ноября давала о себе знать, а человеческое обличие у меня было довольно хрупким, включая и все минусы, свойственные их виду: я легко мерзла, запросто простужалась и ощущала себя слабой, если не пользоваться частичной трансформацией и не тянуться к Тьме.

На вокзале я еще не чувствовала холода, а сейчас, стоило избавиться от промокших сапожек, как в ледяные ноги впились тысячи мелких иголок.

Впрочем, ни попытаться заснуть, ни страдать в одиночестве мне не дали. Шейн опустился рядом на диванчик, а я сдвинулась, повернулась спиной к окну, чтобы оставить побольше места.

Шейн бесцеремонно спихнул с меня одеяло, а его горячие пальцы скользнули по щиколоткам. Показалось, что я не сразу ощутила само прикосновение — только обжигающее тепло. Изо рта едва не вырвался тихий стон.

Оценив мою реакцию, Шейн вдруг потянул обе мои ноги к себе, а затем я поняла, что упираюсь подошвами в его живот под задранной рубашкой.

— Ты что?! — возмутилась я, наконец распахнув глаза. — Отморозишь вообще… все!

— Это вряд ли, — отмахнулся он, но я-то замечала, что и ему внезапная забота показалась приятной.

Вместо того, чтобы послушаться, Шейн провел руками вверх от моих лодыжек, и я отметила, что там-то прикосновения хорошо ощущались, да еще как. Он погладил под коленками, поднимаясь все дальше. Но ничего неприличного не произошло, вызвав у меня легкое разочарование. Шейн поймал мои руки, почти такие же холодные, как и ноги. Принялся поглаживать пальчики. Чуть наклонился, чтобы согреть их своим дыханием. Оно обжигало. Чуть меньше, чем когда их коснулись губы.