Книга Наследница Черного Пламени, страница 24 – Майя Фабер

Я перевела взгляд с нее на окно. Будто ее здесь и не было вовсе. Будто никто не ставил мне никаких условий.

Невыполнимых условий!

Вот как все закончилось. Я больше не могла почувствовать Шейна, не убив кого-то еще…

Это был страшный выбор. Невозможный. И я знала, что Шейн не простил бы мне, предпочти я сейчас выяснить его судьбу. Он всегда жертвовал всем ради меня. А еще… до безумия мечтал о сыне. Как я взгляну ему в глаза и признаюсь, что пожертвовала его мечтой, чтобы получить немного смутных ощущений.

— Что-то известно о Шейне? — спросила я, сомневаясь, что имя что-то скажет Амелии.

— Пока ничего, — ответил за нее мужчина. Он остановился в дверях, словно ожидая разрешения войти.

Его лицо я помнила. И шрам на щеке.

— Зачем вы притащили меня сюда?!

— Исполнял просьбу твоего мужа.

Мужа. Слово больно резануло по сердцу, но я сдержалась от ядовитых ответов.

— Правда, — поморщился он. — Я не ожидал, что ты, кхм, не одна.

Я гневно зыркнула на целительницу. Вот, значит, как? Могу хранить свои секреты?

Она сделала вид, что совершенно не поняла моего безмолвного упрека. Меня едва не передернуло.

До сих пор я не признавалась никому. Старалась быть осторожнее. Со всеми, включая Шейна. Ему я собиралась сообщить сразу после свадебной церемонии, когда останемся одни и подальше от всех.

Мне везло. Середина беременности, а живот еще не был сильно заметен даже без скрывающих артефактов. Но мог начать расти в любой момент.

— Это очень опасный секрет, — уже недовольнее проговорил мужчина.

— В курсе, — огрызнулась я. От бессилия. Что еще он хотел услышать, озвучивая очевидное?

— Особенно здесь, — невозмутимо закончил он.

— Где именно это «здесь»? — уточнила я, пытаясь справиться с собой. Мне хотелось убивать. И отчего-то жутко бесило, что я не ощущала страха от этих двоих. Они знали, что перед ними демоница, но обоим было наплевать.

— Шаттенталь, — ответила за него Амелия. — В командовании нашего гарнизона.

Нашего.

Единой Империи. От этого слова на языке стало противно, словно я попробовала нечто горькое и мерзкое.

Еще неделю назад я бы даже не заметила. Ведь и впрямь считала себя своей среди чужих. Теперь это слово обрело новый смысл, единственно верный: моего и ребенка. Все остальное нашим не являлось.

Я попыталась сесть ровнее, не опираясь на подушки, но тут же закружилась голова.

— Лежи, девочка, — гораздо мягче приказала Амелия. Будто попросила. — Тебе еще рано вставать. Я пришлю служанок, они помогут.

Молча я откинулась обратно на подушки и закрыла глаза.

Встать в тот день я так и не смогла.

Вернее, две расторопные служанки потратили кучу сил, чтобы искупать меня и привести в порядок. Даже запихнули в домашнее платье. Но стоило им отстать, как я снова рухнула на кровать. Ноги не держали.

Я злилась на саму себя. На эту слабость. Снова и снова заставляла себя подняться. Хоть на пару минут и около кровати. Но прогресса словно не было вовсе.

Во время одной из таких попыток меня и застала Амелия. Пришлось выслушать очень много интересных выражений. Часть из них оказалась свежа даже для меня. Вероятно, какой-то жаргон приграничья.

Сперва я подумала, что Амелия служит здесь. В доме или в гарнизоне — неважно. Но все больше замечала, что к ней, скорее, относятся как к хозяйке. Сомнений в том, кто хозяин, и вовсе не возникало. Какая странная пара.