Книга Сердце ведьмы не ошибается, страница 11 – Майя Фабер

— Не отвлекайся, — ткнула я её в бок. — Надолго-то приехали?

— Да леший их разберёт. Вроде говорили, что скоро назад отправляются, но, может, и не все.

Сердце у меня сжалось, забывая, что ему положенно биться. Уедут, и Ларионов уедет, вот так просто, даже не вспомнит. Не оглянётся.

— А, ну вот, — увлечённо продолжала Лиска. — Уж не знаю, по каким они делам явились, только барина совсем довели. Я-то его, может, и не вижу, зато слышу прекрасненько. Такие там у них крики стоят, что у нас на кухне стены дрожат.

— А кричат что?

— Слов не разобрать, — пожала плечами Лиска. — Только я тебе скажу, что нормальные люди так не кричат. Сумасшедший он, совсем. А потом кашляет так страшно, надрывно, громко.

— Алиса! — раздался откуда-то сбоку гневный женский голос.

Лиска вздрогнула всем телом, шепнула мне короткое «удачи» и побежала к матери, помогать еду на прилавки раскладывать. А я осталась с Анкой перед шатром и улыбаться мне больше совсем не хотелось.

Никто меня не ждал, но я решила заранее не расстраиваться и списала это на ранний час. Ярмарка только открылась, приезжие с дороги проголодались и толпились у прилавков с едой. Бедная Лиска только и успевала, что с братом за водой к колодцу бегать да чаи к пирожкам заваривать. Если так дальше пойдёт, то они к обеду уже закроются, продавать станет нечего. Снова домой печь пойдут.

Я вздохнула. На Лискину поддержку можно было не рассчитывать.

— Сделай что-нибудь, — страдальчески нудел Тишка.

Я удивлённо посмотрела на него и сжалилась.

— Анка, ты бы полегче с ним, залюбишь до смерти.

Подруга пожала плечами, но кота не выпустила, только слегка ослабила хватку. Тишка попытался вырваться, но не тут-то было, держала она крепко, знала все его уловки.

— Так он мне сам никогда не даётся, то ли пожаловалась, то ли оправдалась Анка. — Сколько я его на улице зову и молоко предлагаю, а он меня всё по широкой дуге обходит.

Я засмеялась:

— Смотри, Тишка, похудеешь.

— Похудею, но с достоинством, — гордо отозвался он.

Анка хихикала ему в загривок. Я махнула на них рукой. Наверное, в прошлой жизни подруга была кошкой, может, даже его возлюбленной, потому что ни одно другое животное не вызывало у неё столько восторга. Как, впрочем, и люди. Как и я, Анка оставалась одной из немногих девиц в селе, которые к восемнадцати годам были не только не засватаны, но и подходящих вариантов не имели. Её это устраивало, а родителей — не очень, но совместные страдания, отмашки от вопросов и закатывание глаз нас очень роднили. В глубине души я переживала, что наша дружба закончится, если это равновесие нарушится. Жалко было, что Тишка кот, а не человек, не оборотень даже какой, а то я бы Анку живо за него сосватала, хотел он того или нет. Впрочем, Тишка таким зазнайкой мог оказаться, что за ним бы очередь становилась, а он только, знай, отказывал бы. Красивый он, умный, а цену себе знает. Нет, хорошо, что кот. Так они девичьи сердца-то целее будут.

Анка никуда не торопилась, и я оставила их на улице, попросила дать мне полчасика, никого ко мне не пускать. Подруга радостно согласилась и уселась на траву загорать, юбки приподняла, почти даже неприлично. Совсем на грани. Устроила Тишку поудобнее, под его страдальческий вой.

В шатре было темно, после яркого солнца снаружи. Пусто и как-то жутко. Я бывала тут каждый год, всё оставалось по-прежнему, кроме единственного — впервые я оказалась тут одна. Не как ребёнок, от скуки дёргавший за юбки взрослых, а как единственная ведьмочка на всю округу.