Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 104 – Василиса Мельницкая

— Это невозможно, — возразила Варвара Ильинична, но уже не так уверенно.

— Отчего же? Не всех Морозовых казнили.

Варвара Ильинична поджала губы. Но, как оказалось, праздновать победу было рано.

— Мне нужны деньги, — сказала она. — Передай деду, что откупиться мелочевкой не выйдет. Десять миллионов золотом. Или все узнают, что ты — бастард предателя. Так и быть, я подожду, пока он продаст что-нибудь из имущества твоего отца. Нефтеперерабатывающий завод, например.

Матвей смотрел на мать и думал, что желание ее придушить — не преступление. Главное, не сорваться и не сомкнуть руки на этой тонкой шее.

— Уходи, — глухо произнес он. — Убирайся, иначе…

— Я остановилась в «Астории», — сухо сказала Варвара Ильинична. — У вас сутки на размышление.

Она ушла, оставив после себя шлейф приторных духов. И запах гнили, от которого невозможно избавиться. Матвей настежь распахнул окно, выходящее в парк, полной грудью вдохнул чистый воздух. Свесился через подоконник, рассматривая стену. Вполне реально спуститься, всего-то третий этаж. Жаль, Яра ушла, она принесла бы нормальную одежду. Но и пижама сойдет. Ему бы до общаги добраться, это не так уж и далеко.

— Поломаешься, но не разобьешься, — произнес позади знакомый голос. — Разве что повезет, и шею свернешь. Могу другой способ подсказать. Но лучше завязывай. Если хочешь, воспоминания сотру. Легче будет.

Матвей дернулся назад уже при первых словах, и полушутливую речь Разумовского слушал, взирая на него в немом изумлении. Он появился в образе Лени.

— Забыл кое-что. — Он выдвинул ящик тумбочки и достал оттуда наручные часы. — Привык к ним, знаешь ли. Так подправить память?

Матвей отрицательно качнул головой.

— Да я не прыгать собрался, — наконец смог произнести он. — Мне домой надо. Срочно.

— О здоровье подумай, — сказал Разумовский. — Удар черной плети — не шутки.

— Я объяснил, почему вниз смотрел, а не совета просил, — огрызнулся Матвей.

— Эх, молодость, — вздохнул Разумовский. — Ладно, держись. В особняк Шереметевых не смогу, сам понимаешь. Общежитие подойдет?

«Ты ему веришь? А если это внушение?»

— Ага, — ответил Матвей. — Спасибо.

Он коснулся протянутой руки.

Заходя в общежитие академии, я никак не рассчитывала столкнуться с Матвеем.

— То есть? — изумленно выдохнула я. — Да как ты… Да я сейчас…

Договорить мне не дали. Захват. Крепкая ладонь плотно зажала рот.

— Молчи, я все объясню! — прошипел Матвей на ухо.

И внес через проходную, жизнерадостно заговаривая зубы вахтеру дяде Жоре.

Психанула я сильно. Так, что за ладонь укусила. Могла бы и врезать, он сопротивления не ожидал, но пожалела. Все ж больной…

— Яр, ты чего⁈ — Матвей взмахнул укушенной рукой.

— А ты? — грубо поинтересовалась я.

— Уж и пошутить нельзя! — Он скосил взгляд на проходящих мимо нас курсантов.

— Вот где у меня ваши шутки! — Я провела ребром ладони по горлу.

В общежитии стало заметно оживленнее. Всего неделя прошла, как мы отправились в путешествие из Петербурга в Москву. Даже не верится, что скоро начнется трудовой семестр. Впрочем, я теперь даже своему отражению в зеркале не могу верить.

— Яр, прости. Ну ты тоже хорош! Зачем было так орать на проходной?

Я толкнула дверь в нашу с Савой комнату, и Матвей шагнул следом за мной. Хороший получился отдых! К тому же часть вещей осталась в Москве, часть потерялась в Калужской губернии.