Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 134 – Василиса Мельницкая

— Да… — отозвалась я. — Говорили. Карамелька с Саней хорошо ладят.

Это какой-то сюр. Разве я здесь не для того, чтобы умолять Разумовского о помиловании? Я ждала чего угодно — выговора, жестких условий, шантажа. Но никак не того, что наши химеры будут скакать по гостиной, а Разумовский с умилением наблюдать, как они резвятся.

— Ах, да, — спохватился он, будто услышав мои мысли. — Ванная комната в твоем распоряжении. Насчет чистой одежды я распоряжусь. Химеру покормят, пока ты моешься.

Теперь я точно знала, что никто в мою голову не лезет. Но почему он так добр? Или это уловка? Ведь условия можно выдвинуть и позже.

— О чем задумалась? — поинтересовался Разумовский. — Справишься сама? А то могу и спинку потереть.

Он шутил. Пусть неуклюже, но шутил. Во всяком случае, я чувствовала его ровные эмоции, без желания навредить мне.

— Вы как баба Яга из сказки, — ответила я. — Та часть, где доброго молодца в баню посылают, помыться и попариться. После еще вкусно накормят. Чтобы потом зажарить и съесть.

— Ну, ты не добрый молодец, да и я не баба Яга. Если хочешь представлять меня чудовищем, то пусть я буду драконом, укравшем принцессу. И тебе спокойнее, и мне не так обидно.

Серьезно? Я с удивлением на него посмотрела.

— И зачем дракону… принцесса, Сергей Львович?

— Да кто их поймет, этих драконов, — ответил он не без сарказма. — Ты иди, Яра, иди. Ни за что не поверю, что тебе не хочется помыться. Избавиться от той грязи не получится, но будет немного легче. И не бойся, твоей невинности ничего не угрожает.

Отчего-то стало стыдно, хотя ни о чем подобном я не думала.

— Если Карамельку накормят, может, и меня тоже? — спросила я. — Вам, наверняка, не понравится, если я хлопнусь в голодный обморок.

После чего, не дожидаясь ответа, отправилась в указанном направлении. Не знаю, чего добивается Разумовский, но я не растекусь перед ним лужицей из-за того, что меня чуточку пожалели.

Когда я вышла из ванной комнаты, Разумовского нигде не было. В спальне, на узкой кровати, лежала стопка одежды. Белье, мягкие домашние брюки и рубашка. Все женское и новое, с несрезанными бирками. Князь ограбил любовницу? Если жены у него еще нет, навряд ли он… кхм… не предается разврату.

Подумав об этом, я отчего-то разозлилась. Мне предлагают поменять одни чужие шмотки на другие? Из гостиной прибежала обеспокоенная Карамелька, она всегда чутко улавливала смену моего настроения. И Тоби осторожно заглянул в спальню.

Это отрезвило.

«Ох, Яра, прекращай вести себя, как обиженный ребенок», — сказала я себе.

В теплом пушистом халате я чувствовала себя уютно. И беззащитно одновременно. Значит, придется переодеться. Бирки я безжалостно оторвала. Вещи сели идеально. Обуви не нашлось, но в ней необходимости не было. Пол здесь покрывали мягкие ковры с густым ворсом.

Как только я оделась, Тоби подбежал и, схватив зубами штанину, потащил меня в гостиную. Карамелька не возражала. Там, на столе, я нашла тарелки с едой, чайник с горячим чаем, графин с яблочным соком и корзинку с горячей выпечкой. А еще записку от Разумовского.

«Поешь. Меня не будет около получаса».

Видимо, мне его еще и благодарить придется. За горячий душ, за вкусную еду. И, главное, за возможность спокойно поесть. В его присутствии мне кусок в горло не полез бы.