Книга Обманутая драконом. Сирота в Академии магии, страница 98 – Елена Смертная

— Под «выражением мнения» общества вы подразумеваете политический переворот?

— Да хоть даже и так. Любой монарх должен править с осознанием, что он делает это для людей, и если оступится — народ либо поддержит его и поможет подняться, либо ударит сильнее, чтобы тот наверняка рухнул в небытие. В моменте это решение его подданные будут принимать, исходя из настоящих качеств своего короля. Абсолютной власти не должно существовать. Народ — идеальная совесть своего монарха. А в Артикалисе её искусственно затыкают.

Онкс неоднозначно хмыкнула. Она взяла со стола несколько бумаг и заглянула в них. Священница идеально делала вид, что ситуация полностью под её контролем.

— У каждой монеты есть две стороны. Например, вы знаете, что Артикалис — мир с самым низким уровнем преступности? В то время как в Первом мире даже некоторые члены королевской семьи до сих пор пребывают в тюрьме.

— Наслышан. Вероятно, вы считаете это плюсом здешнего режима правления. Но ведь на противоположной чаше весов цензура и закрытость от всего иномирного, — я кинул беглый взгляд в зал. — Наверняка многие студенты думали, что драконы — это просто сказка, пока не встретились со мной. Что до скандала с одним из моих родственников — это лишь говорит о качестве и нейтралитете нашей судебной системы. В Первом мире судят даже королей. А кто может осудить вашу королеву, если она вдруг окажется неправа?

— Этого попросту не потребуется, — Онкс сдержанно улыбнулась. — Пастух не может ошибиться, когда ведет своих смиренных овец на пастбище. Разве что к ним не прибьются хищники.

На последнем слове профессор скользнула по мне холодным взглядом.

— Что же до закрытости, — продолжила священница, — Иллизиум, мир фей, ведь также полностью отрезан от иных миров. Но вы не осуждаете их политику, и даже принимаете его?

Вдох, выдох. Народ моей матери — вечная больная тема.

— Прошу, не сравнивайте себя с феями. Это бедные существа, которые стали жертвой жестокости, ведь сама их плоть является катализатором магии. Им пришлось воевать, чтобы добиться неприкосновенности, дабы их крылья не висели товаром на чёрных рынках…

— Вселенная вне Артикалиса крайне жестока, — перебила меня профессор. — И зная историю фей, где люди попросту не смогли сдержать свой злой нрав, вы задаетесь вопросом: почему мы стараемся уберечь от такого влияния наших детей?

Я допустил ошибку, когда начал говорить о феях столь открыто. Надо было додуматься, что седая змея использует это в качестве аргумента.

— А ведь если бы магия раздавалась подконтрольно, — продолжила она, — никто из преступников никогда бы не смог напасть ни на одну из фей.

Язык жгла фраза: вашему предшественнику это не помешало. Однако я связан договором и не привык нарушать слово… по крайней мере, без чёткой выгоды.

— Увы, мерзавцы умеют носить маски, — проскрипел я, смотря точно в глаза адептке. Мне кажется, она прекрасно знает о ситуации с Рейком и нагло подменяет факты. Потому что уверена, что я не разыграю запретную карту.

Увы, так и есть. Поэтому я попросту сменил тему:

— Если вы желаете добиться мира, где не будет гнета магии, почему бы просто не посмотреть в сторону Земли?

— О чём это вы?

— Мир, где нет вообще никакого волшебства. Его создательница отдала всю себя не для того, чтобы просто выдать людям силу, а сделала нечто большее. Наполнила Землю условиями, чтобы её потомки могли развиваться и жить иначе.