Книга На пороге неба. Часть Первая, страница 46 – Елена Янук

И, хотя эльф с драконом между собой постоянно ругались, в случае чего морально на меня они давили вместе. Как правило, Дик подключал к этому Лео, и тогда они начинали что-то доказывать мне вдвоем. Избегая этого, я уже спешила к говорящему порку.

Укутанный в остатки рубашки, он смущенно взирал на меня из-за толстых прутьев клетки. В отличие от диких, нормальные порки вели обычную жизнь, как у эльфов или людей, жили в поселениях, работали, растили детей. Раньше я была рада, что нормальные порки не могут распознать кто я на самом деле, но сейчас мне глупо захотелось, чтобы он почувствовал, чья я дочь.

Но как его могли перепутать с дикими? Горные порки тоже говорили, но редко, по сути поступков и внешнему виду оставаясь зверями.

— Как ты здесь оказался? — спросила я, торопливо нащупывая затвор клетки. — И один ли ты?

— Один. Меня поймали торговцы рабами и продали сюда, — всхлипывал, почти рыдал, вытирая слезы рукавом, еще не верящий в свое счастье, несчастный порк.

— Я помогу тебе выбраться за ворота, но с острова придется спасаться самому. Больше ничем помочь не смогу, прости, — виновато призналась я, выпуская подданного моего отца из клетки.

Надо торопиться, сюда мог войти кто угодно.

— Ты подумала о том, что будет, если его поймают и он расскажет, кто его отпустил? — где-то рядом за моей спиной, стиснув кулаки, бушевал Дик.

Я отмахнулась:

— Подумала. Наша мини-война с Игниром и его прихвостнями никогда и не кончалась, одним преступлением меньше — одним больше… Все равно они найдут за что нас наказать в очередной раз, — проворчала я.

Дик поджал губы, но промолчал, он и сам понимал это.

Если в самом начале первые года учебы мы честно пытались быть послушными, выполняли все дурацкие требования, даже когда Лео рассказал нам о подслушанном приказе Игнира, мы старались не высовываться, решив, что так нас оставят в покое. Но, натыкаясь раз за разом на предвзятость и несправедливость, равнодушие и подлость, — стали поступать так, как считали нужным.

Но дело не в упрямстве. Мы делали это все, чтобы выжить.

Особенно этому поспособствовало увольнение Калиновны и пришедший за этим голод, так как новый повар полностью пренебрегал своими обязанностями и нормально кормил только учителей и слуг.

На эту зиму мы кое-как запаслись ягодами, вяленым мясом, добытым на охоте, и сухой травой для чая, а в прошлую зиму чуть не погибли от голода.

Я никогда не забуду, как мы перед высылкой с острова Калиновна горько плакала. Ретивые слуги Игнира уже выкинули ее вещи во двор и теперь нетерпеливо ждали повозку, которая отвезет бывшую повариху к кораблю.

Добрая женщина на глазах пострела на десятки лет. Сидя на своем узле, она закрыла ладонями лицо и, качая седой головой горько сокрушаясь, что из-за клятвы служения Игниру сразу все забудет и не сможет никому сообщить об академии и прислать бедным детям помощь.

Не в состоянии ничем ей помочь, я тоже плакала, когда увидела, как Калиновну усадили на возок и отправили из замка в гавань, расположенную на противоположном конце островка.

Это происходило осенью.

Когда ее не стало, вот тогда мы полноценно осознали, насколько добрая женщина скрашивала нашу жизнь. Следом пришел новый повар, который варил кашу так, что крупка с крупинкой не встречалась, и заменил вечернюю кашу чаем «без никто», как называл это «блюдо» Дик.