Книга Чудеса да и только!, страница 62 – Елена Янук

Я задумчиво наблюдала за ним. Красивый. Умный, благородный. Хороший. Жаль, что любить того, кто никогда не ответит взаимностью, больно.

Резко прозвучал гонг, возвращая меня к реальности.

В воздухе стоял запах гари, кок на камбузе жарил мясо, было очень шумно, матросы поднимали новые паруса, частично убирая старые.

Поднявшись, я поежилась. Ох уж это море и его погода! Потом догнала эльфа и спросила:

— Все-таки одного не понимаю. Ты надеешься в честной битве победить дракона или есть что-то еще, о чем я не знаю?

Лорм, обернувшись ко мне, усмехнулся:

— Драконы, Фиалочка, никогда не сражаются по правилам. Они дерутся только для того, чтобы победить.

— Ладно… в любом случае, я помогу тебе, чем смогу! — я придала голосу спокойной беспечности, и улыбнулась.

Эльф оценил мое предложение, и расхохотался:

— Тогда он точно падет под твоим напором. Если, конечно, не превратиться в крошечную болотную змейку. Но не переживай, я не скажу ему о твоей маленькой слабости.

— Ну-да, надеюсь, эта мелочь о змейках останется между нами, — хмыкнула я, поддерживая веселое настроение эльфа.

Он посмотрел на меня, нежно улыбаясь. Глупость какая, но я почувствовала себя счастливой.

Уныние явно отпустило Лорма, а вот хмель нет. Я подозревала, что в той таверне, где мы закупали провизию, нам подсунули поддельное эльфийское. Он еще раз рассмеялся и передумал идти спать. А позже, провожая меня в каюту, все еще пребывал в приподнятом настроение.

Даже слишком «приподнятом». Когда мы вошли в длинный коридор, Лорм мягко прижал меня к стене за дверью и стал нежно и медленно целовать. Эльфы ведь не интересуются людьми, но он много выпил, и это объясняло все: и попытку поцеловать первую попавшую под руку женщину, и нежность с которой он это делал, и все остальное.

Я закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением…

— Да заткнись ты, наконец, — где-то на палубе над нами грубо проорал один из торговцев такому же пьяному товарищу.

Этот вопль вернул меня к реальности, и я мысленно обругала себя, качая головой, от подступившего разочарования. Осознание происходящего в один момент обрушилось на меня.

Как говорил мой папа: характер проявляется не в том, что ты себе разрешаешь, а в том, что ты себе запрещаешь. Ох, если бы кто знал, как тяжело идти против сердца!

Но придет завтра и Лорму будет скверно, а мне стыдно.

Я с мягкой улыбкой отодвинулась и, нежно погладив его по руке, прошептала:

— Тебе надо выспаться. Завтра сложный день.

Он на миг замер. Потом нежно придерживая мои плечи, по-отцовски поцеловал в лоб, развернулся и, не оборачиваясь, вышел на палубу, мрачным и одиноким. По-моему, он все понял правильно.

Закрыв рот тыльной стороной ладони, я всхлипнула, как бы мне хотелось, чтобы все это случилось не так! А лучше бы, и вовсе не случалось!

Добравшись до своей каюты, я упала на кровать и, не сдерживая текущие слезы, неподвижно уставилась в потолок. Когда-то давно я уже любила эльфа. И ничего кроме боли это не принесло. Мне любить нельзя! Любовь это слабость и боль. Никому нельзя показывать свою слабость, это еще раз подтвердил случай с Лелем.

Хотя разумом я пыталась залатать пробитую поцелуем броню, но больше всего меня смущало, что на поцелуй Лорма во мне отозвалось все: и душа, и тело, которое трепетало до сих пор.