Онлайн книга «Эх, закрутилось!»
|
— Еще бы… мне в этом году понадобилось две недели, чтобы мне прийти в себя, — пожаловалась она. — Угу… — столько не живут. Мое сочувствие было безмерным, но выразить его я не успела, в кухню вошел Юра. От ледяного взгляда, который он послал мне, я должна была свалиться замертво на месте, но по какой-то причине, нашла его только забавным. Да, привкус горечи, из разряда «куда ты смотрела раньше?!» — был. Осмотрев его холодным взглядом, поняла, что давно надо было с ним расстаться. Сейчас Юра мне казался просто эталоном стереотипа идеального офисного помощника. Ничем не примечательное располневшее от спокойной жизни лицо, зачесанные назад очень темные волосы, очки в тонкой оправе. Встреть я его на улице, то лишний раз не взглянула бы. Да и сейчас смотреть не хотела. Чайник щелкнул, свет в комнате стал ярче, — вот и мой кипяточек! Пока я делала чай, Полинка махала кому-то на стоянке, Юра заглянул в маленький холодильник за бутербродом. Потом вынул прозрачный пакет и между делом спросил: — А как твой муж поживает? В этот момент я поняла, что все мои попытки разойтись мирно провались и это война. Такая мерзкая штука, когда, вежливо улыбаясь, тебя пытаются сожрать с потрохами. Ладно, лучшая защита — нападение. Я могу быть и агрессивной: — Юр, тебя в детстве с крыши не роняли, не? Тут я вспомнила шутку сказанную Сашке о рыжем муже и вздрогнула. Они оба смотрели на меня, но с разным выражением лица. Полина — сочувствующе, мягко, успокаивающе. Юра — насмешливо, холодно, с презрением. Ну, так не пойдет! Изо всех сил старалась лучиться доброжелательностью и дружелюбием, я громко поставила чашку на стол, обернулась к Юре и весело спросила: — Какое тебе дело до моего мужа? Денег до следующей получки занять хочешь? Помнится, он все время одалживался у меня, на шелковые рубашки не хватало. Спохватившись, что я могу на это намекнуть, он ретировался, но напоследок все же укусил: — Ну-ну… Ждем его в гости. — Обязательно! Только ради тебя и с заначкой в кармане. Когда самодовольно усмехаясь, он развернулся и вышел, я перестала улыбаться. Мне безумно хотелось кое-кого прибить. Полина на всякий случай меня пожалела: — Юль, да не переживай из-за этой старой сплетницы! Ты бы знала, что он тут о тебе рассказывал. — Догадываюсь… — расстроено буркнула я, потянувшись за своим чаем. Вот сидела вчера у себя, надо было так и сидеть дальше! — Не переживай, ему никто не верит! — Я снисходительно усмехнулась. — Поль, спасибо, конечно, за утешение, но сама знаешь, ложь, как тонко заметил кто-то из знаменитых, от многократного повторения становится правдоподобной. Правдой она, конечно, стать не может, но людей охмурить может вполне. Что ему, несомненно, удалось. — Видимо так… — нечленораздельно пробормотала Полина, таращась на меня. Потом виновато кивнула и вышла из кухни. Не знаю, может быть это моя мнительность, но теперь я видела, что сотрудники, видимо после пояснений Юрия, косились на меня в лучшем случае с тихой жалостью или с недоумением, а кое-кто со злорадством — слишком картинно и подчеркнуто красиво в свое время ухаживал Юра. С большими букетам, песнями, прилюдным посвящением стихов и прочими глупостями. Но особенно убивала не понятная мне жалость, которая проистекала из мысли: типа «баба старая захомутать решила, а наш то добрый молодец еще ого-го!» |