Книга Твое пламя и твои крылья, феникс, страница 10 – Вера Ковальчук

И оцепенела. Двое суток прошло — и вот на меня из опалово мерцающей поверхности смотрит моя более юная и прелестная копия с чистой и нежной, как шёлк, кожей, с ясными, как звёзды, глазами, гибкая, грациозная, стройная… Когда только успела так выправить фигуру? Правда, кажется, последнее время мне как-то совершенно не кушается… Но дело совсем не в худобе: верна поговорка, что худая корова — ни фига не газель. А я именно помолодела и пограциознела всею собой, и понять, как это так получилось, было совершенно невозможно.

Долго вертелась перед зеркалом — приятно было посмотреть. Казалось, местное чародейство сделало меня более совершенной, чем я была в действительности. Может, оно так и есть. Да и неважно. Но посмотреть было приятно. Я расстегнула платье и спустила с плеч местную рубашку — оценила приятного оката плечи, грудь, плоский живот, бёдра. Ни шрама или затяжки, ни пятна, даже родинки почти все исчезли, и жирка осталось ровно столько, чтоб придать фигуре мило-женские очертания. Ничего лишнего.

Офигеть.

Я вздохнула и поспешно оделась. Нет уж, козёл, тебе такая ягода не достанется. Лучше угроблю её в побеге, чем выдам тебе на блюдечке, ты такой радости не заслужил.

Само собой, побег лучше было бы планировать на момент, когда владелец замка свалит нахрен, но, во-первых, он, похоже, ничего подобного не планировал, а во-вторых, мне о планах не докладывался. Значит, остаётся рискнуть. А ещё было бы здорово узнать о мире побольше. Что-то сентенции будущего «типамужа» вызывали у меня серьёзные сомнения. Прямо заставляли хмуриться.

Допустим, это действительно мир победившего патриархата. Но какого тогда хрена все работники кухни, уборщики, подсобные рабочие и все прочие чистильщики печей — мужики? А женщин в персонале крепости ровно две: управляющая и её помощница? Почему даже младший счетовод — мужчина? Разве при патриархате гордые носители тестикул не сваливают на женщин всё самое грязное, непрестижное, скучное и малоприятное? Да, допустим, дамы плохо справляются с трудом, требующим физической силы (хотя вопрос спорный, в средние века вон служанки и дрова с водой в замок таскали, и навоз выгребали). Но если сила вторична, а утомительность первична — что мешает приставить, допустим, две-три бабы вместо одной, если одна не потянет?

А тут сплошь мужики: и с вёдрами, и с тряпками, и со щётками, и овощи чистят, и пыль вытирают, и стопки белья носят, и даже в цветниках и на грядках роются, пропалывают и рыхлят. Что-то тут нечисто. Может, конечно, владелец замка настолько богат и понтовит, что ему подавай только престижных мужиков на любой должности, готов переплатить хоть вдесятеро, лишь бы шикануть. Допустим. Но что-то странно как-то…

К вечеру я собрала вещи и подготовилась от и до. Приняла ванну, демонстрировала, насколько разнежилась и как сильно хочу спать. А едва только служанка, она же помощница управляющей вышла из комнаты, поспешила влезть в одежду (увы, пришлось надевать платье, женщины тут штаны не носят, а выделяться в малоизвестном мире вообще опасно), подвязала подол, чтоб не мешал, и выскользнула из комнаты. Надо было добраться до кухни и стянуть хлеб. Свежевыпеченный брать чревато — заметят. А вот за тем, что уже полежал, следят не так пристально. Его могут взять и слуги, и работники конюшни — отнести лошадок побаловать — и птичник прихватит вместе с гущей от кваса — птице вылить в поилку и накрошить сверху угощение. Словом, обратят внимание не сразу.