Книга Твое пламя и твои крылья, феникс, страница 17 – Вера Ковальчук

Вздохнула и попыталась повторить то, что уже сотворила с лишней пакостью, попавшей в тело мужика из его же кишков. Понятия не имела, получилось ли, но почему-то ощущала, что да. А теперь вдруг осознала, что ни хрена не помню, как это сделала, только уверена — получилось. Мда-а… Хорошо бы ему вкатить солидную дозу антибиотика после такого моего «великолепного» лечения, но дайте-ка догадаюсь — сомнительно, что в этом мире изобрели что-то подобное! Вряд ли сюда добрёл Саня Флеминг или кто-то из его коллег. И вообще, скорее всего, они тут в подпорках в виде продукта жизнедеятельности пеницилла не нуждаются, обходятся волшебством.

Нужно было поддержать организм, помочь ему самостоятельно вытолкнуть из себя заразу. Причём действовать осторожно, иначе мужик загнётся от воспалительного процесса, ведь он и есть, по сути, механизм противодействия инородному телу в организме. Неспешно, осторожно, подталкивая лишнее к краям раны… Так, теперь можно потихоньку их сближать, сращивать, чтоб то, что останется, уже не угрожало жизни и общему состоянию.

В итоге стёрла водой и постаралась соорудить из останков рубашки хоть что-то, похожее на повязки — во-первых, чтоб тоненькую кожу в местах бывших ран держали неподвижной и только-только сросшиеся рёбра стягивали, а во-вторых, надо же было как-то прикрыть места повреждений и от падающей сверху грязи, и от солнечных лучей. Тут лес, конечно, но даже небольшая доза ультрафиолета прямо по нежненькой, свеженькой коже может врезать слишком сильно. И пойдут всякие меланомы, ну кому это надо…

В конце перешла и к лицу — осторожно оттёрла от крови и даже залюбовалась. Несмотря на парочку свежих неглубоких шрамов видно было, что мужчина молод и красив. Лицо у него было узкое, худое, но это его не портило совершенно. Наверное, так-то он слегка смугловат или просто хорошо загоревший, но сейчас бледен от потери крови, и на фоне кожи ярко выделяются густые брови, следы лёгкой небритости и волосы: густые, чёрные, блестящие. Самое удивительное, что они старательно уложены в причудливую причёску, концы локонов заплетены в косы. Несколько кос. Но ещё больше удивило то, что во лбу мужчины обнаружилось небольшое украшение, расположенное над переносицей и изгибающееся в сторону левой брови. Не прилепленное, не вставленное, как пирсинг, а словно бы вживлённое.

Я осторожно потрогала странную штуковинку. Да, сидит крепко. Ковырять точно не стоит. В тот момент, когда провела по ней пальцами, веки мужчины дрогнули, и он мутно глянул на меня из-под ресниц. Довольно длинных и выразительно чёрных ресниц.

Осторожно подхватила его под затылок, приподняла голову и потянулась за кружкой с остывшей водой. Поднесла край к его губам.

— Пей. После такой потери крови надо много пить.

Он сделал несколько жадных глотков, пару раз болезненно кашлянул, едва не вывернувшись из моей осторожной поддержки, потом попил ещё и посмотрел уже осмысленнее.

И прошептал с ожесточением:

— Пошла вон.

— Что? — Я даже опешила.

— Вон! — Он дышал с трудом, но это совершенно не мешало ему выдавливать из себя слова с откровенной ненавистью в тоне. — Не смей меня касаться! Ты!..

— Если бы я не коснулась, ты бы умер вообще-то. — Растерянная больше, чем обиженная, я отодвинулась. — Ладно, сейчас напою тебя и уйду.