Книга Отличница и Тёмный принц, страница 61 – Анна Снегова

И я должна бы… но совершенно не чувствую радости.

Рис хмурится. Он на меня больше не смотрит. Сумрачно оглядывает разрушения, которые мы учинили. А потом – свои руки, на тыльной стороне которых змеятся полосы чёрной чешуи. Ногти удлинились и заострились, сверкнули когтями. Тени на его лице, и я не могу прочесть выражения. Понимаю только, что это отчуждение между нами… оно опустилось, подобно стене. Обхватываю себя за плечи. И потерянная, опустошённая смотрю, как он делает шаг от меня.

- Вы понимаете, что это означает, Дранерис? – продолжает давить Ламбрия, приближаясь всё ближе, пока кончик её туфли не останавливается на самой границе чёрного провала вокруг нас. – Девушка идеально подходит вам в качестве Эйры! В жизни не видела подобного резонанса энергий…

- Мне не нужна Эйра! – рявкает Рис, и я вздрагиваю, словно он меня ударил. – Я справлюсь сам.

- Но возможно, она помогла бы вам решить проблему, о которой мы с вами говорили… - мягко добавляет Ламбрия.

- У меня нет никаких проблем, - рычит Принц.

И не глядя больше на меня, отворачивается.

Перешагивает ров и широким шагом уходит прочь.

А я остаюсь одна.

На следующий день Тёмного нигде не было.

Его место за общим драконьим столом пустовало, и я не стала туда садиться, осталась вместе с Шуми и сестрой. Девочки переглядывались украдкой, когда думали, что я не вижу, но ни словом не вспоминали о турнире. Кажется, видели, что я не хочу ничего об этом слышать.

И так меня преследовали всеобщие взгляды.

А на таблице результатов турнира, вывешенный в холле Академии на всеобщее обозрение, первую строчку занимали наши с Рисом портреты. Мне почему-то было больно видеть их рядом.

На второй строке хищно улыбалось лицо Гидеона.

В столовой он садился так, чтобы хорошо видеть меня. И его взгляд в упор я чувствовала лопатками всё время, пока вяло ковырялась в тарелке, не чувствуя вкуса. Может, поэтому торопилась поскорее закончить трапезу и спрятаться в своей комнате.

Шуми всё время витала в облаках и нарисовала ещё с десяток портретов своего Белого. Она тоже не особо стремилась к болтовне, за что я была ей очень благодарна.

Я полностью ушла с головой в учёбу. Сконцентрировалась на ней. Это было мне привычно. Моя родная стихия. Там можно не рассуждать и не мучаться поиском ответов на вопросы, на которые ответов не бывает.

Вроде того – почему я так сильно скучаю, и почему не нахожу себе места, а пустота на месте, где раньше была широкая чёрная спина, что-то сильно и болезненно задевает внутри. Как будто какая-то струна, которая дрожала и пела с его появлением в моей жизни – а теперь она молчала. И мне было слишком пусто и тихо.

Когда изучаешь историю магии или теорию чар, такого не бывает. Там всегда есть правильный ответ, стоит лишь получше покопаться в учебниках.

Меня хвалили преподаватели.

Я забивала эту пустоту в библиотеке, просиживала часы над свитками и старыми книгами, но слишком часто ловила себя на мысли, что мне трудно сосредоточиться, и мысли постоянно куда-то утекают. Находила себя, сидящей над раскрытой книгой, с пальцами, погружёнными глубоко в волосы и стеклянным взглядом, направленным в пустоту… когда не видела ни единой строчки на странице и не могла вспомнить, о чём вообще сейчас читаю.

Дурацкий Принц.

Это он всё виноват.