Книга Я землянка, страница 17 – Леся Тихомирова, Елена Сергеева

Я влюбилась, позволила ему затащить себя в постель, а потом он заявил, что вообще ничего серьезного не планировал со мной, и я полная дура, что влюбилась в него. Сволочь. С тех пор общения с мужчинами я старалась избегать. И сейчас, с Льеном, пусть он и лежит поверх одеяла и не двигается, во мне впервые появились… мысли. А каково бы это могло быть с кем-то другим… с ним, например.

— Я сказал тебе спать, Мира, — с властными интонациями сказал Льен. — Напоминаю, что я чувствую твои эмоции.

Я покраснела до корней волос, вспыхнула вся буквально. Стало так стыдно, а еще неловко. Что это я действительно? Такой бред в голову лезет.

— Это обязательно, чтобы ты… — осторожно начала я, но Льен не дал мне возможности закончить фразу.

— Обязательно, Мира. Нужно разобраться с твоей аномалией, — твёрдо ответил он, — считай меня одним из приборов, как в лаборатории. Если сама не заснёшь, мне придётся прибегнуть к своим методам, они могут тебе не понравиться. Спи.

Я глубоко вздохнула. Аномалия, придумал же. Подумала еще немного. Нет, я не хотела, чтобы он прибегал к своим методам.

Прибор, значит? Большой такой, тёплый. Ты же можешь включить воображение, Мира?

Я ещё раз вдохнула и выдохнула, на этот раз медленно. Постаралась расслабиться. Поёрзала немного, отчего «мой прибор» приподнялся, позволяя мне устроиться удобнее.

Решив подумать о том, что мне из вещей завтра необходимо заказать, я углубилась в свои мысли и как-то незаметно пригрелась и уснула. Даже странно. Точно Льен что-то применил из своих штучек.

Но хоть никаких кошмаров мне больше не снилось.

Проснулась, когда по универсальному галактическому времени было раннее утро.

У меня на подушке самым бессовестным образом дрых Лис. Он-то меня и разбудил, опустив свой пушистый хвост на мою щеку.

Я чихнула. Пушистый разбойник приоткрыл один глаз, оценивающе посмотрел на меня и уткнулся носом в лапу. Он весь был пыльный-препыльный, с грязными лапами и взлохмаченной шерстью, но выглядел умиротворённо-довольным. Ну и пусть себе дрыхнет, потом отмою, подумала я, и пошла в душ.

Льен зашёл в гостевую моей каюты, когда я была уже собрана и лениво игралась с формой журнального столика перед диваном. Прогон программ оказался скучным, к тому же я была голодна — Льен отдельно об этом говорил, что придётся обследоваться на голодный желудок.

Когда я голодная, у меня настроение всегда портится. И сейчас затянувшаяся проверка не лучшим образом сказалась на моем состоянии.

Льен по мере того, как я всё больше злилась, всё больше мрачнел. Когда он всё закончил, я уже была основательно на взводе. Не только из-за голода. Из-за молчаливого Льена, который хмурился, резко взмахивал хвостом и угрожающе щелкал им по своей голени и в целом выглядел пугающе-угрюмым.

Мне хотелось вернуть того, вчерашнего Льена, который меня успокаивал. Этот мрачный Льен меня даже пугал.

Наконец, он выругался, заявил, что мы продолжим позже, схватил меня за руку и потащил в кают-компанию, где резко усадил меня на высокий стул за барной стойкой и выгрузил передо мной целую гору еды.

— Ешь! — приказал он и начал сооружать себе какой-то мясной бутерброд.

Только тут я вспомнила, что он читает мои эмоции, как открытую книгу и снова стало стыдно почему-то. Испортила ему настроение. Они же вроде мне только добра тут желают, а я вот. Мешаю и отвлекаю от настоящих дел, наверно.